Студент-медик из Дублина

Фингал слабо улыбнулся, бросил скальпель на тележку, наклонился и приблизил губы к уху Кевина. «Все позади, Кевин». Ответа он не дождался — только затрудненное дыхание и свисты вперемешку с хрипами из груди больного.

Фингал бросил взгляд вниз, на надрезы, из которых на клеенку сочилась лимфа, смешанная с кровью. Подействуй, мысленно взмолился он. Пожалуйста, подействуй.

— Сестра, уложите его в кислородную палатку, — велел Джефф. — И побудьте с ним, пока мы не вернемся. Идем, Фингал. Тебе надо снять перчатки и вымыть руки.

Пока Фингал делал перфорацию, его движения были твердыми, но теперь руки тряслись. Он направился к раковине, неловко стащил перчатки и вымыл руки.

— Надо бы нам послать за католическим священником, — сказал Джефф.

Фингал обернулся к наставнику.

— Чтобы он соборовал больного? Провел последнее помазание? Неужели ты уже сдался? А я нет. Еще нет.

Джефф пожал плечами.

— По-моему, К. Д. не выживет, а он католик. В таких случаях полагается звать священника.

Фингал склонил голову.

— Ты прав, — пробормотал он. — Конечно, прав.

Он вытер руки, обернулся и увидел, что в дверях стоит медсестра с блестящими от слез глазами.

— Скорее! Кажется, у него фибрилляция желудочков.

Беспорядочные сокращения желудочков грозили остановкой сердца. Фингал метнулся к двери и ворвался в палату, по пятам сопровождаемый Джеффом. Чуть не сорвав занавески с петель, он раздвинул их и увидел, что полотнище кислородной палатки откинуто.

Кевин лежал безвольно, повернув голову набок. Его челюсть отвисла, грудь была неподвижной, взгляд остановился.

Фингал схватил Кевина за запястье. Холодная и липкая на ощупь кожа, никакого движения лучевой артерии у основания большого пальца. Фингал склонился к приоткрытому рту Кевина.

— Кажется, все…

Джефф приложил стетоскоп к груди пациента, послушал и покачал головой.

— Звать священника уже поздно. Справлюсь сам. Я часто видел, как это делается. — И он перекрестил лоб Кевина Доэрти, размеренно произнеся: — Сим вверяю тебя милосердному Господу, да простит Он твои грехи. Ego te absolvo.

Фингал О’Рейли с тяжелым сердцем откликнулся:

— Amen. Requiescat in расе, Кевин Доэрти. — Протянув руку, он закрыл Кевину глаза.

Джефф Пилкингтон коснулся руки Фингала.

— Я понимаю, как тебе тяжело. Но ты выдержишь.

Сам Фингал в этом сомневался. Вся учеба казалась ему бессмысленной. Кевин Доэрти умер потому, что медицина бессильна.

— Надеюсь, ты прав, — пробормотал он, размышляя, неужели отец не ошибся. Ведь медицинские исследования могут принести пользу тысячам людей? А желание видеть результаты своих трудов в небольшом сообществе и радоваться им как награде, — высшая форма эгоизма?

Покинув палату святого Патрика, Фингал побрел на улицу, где светило солнце. Он остановился, взглянул на собственную грудь, туда, где билось сердце, и задался вопросом: «Создан ли ты для того, чтобы лечить пациентов, Фингал О’Рейли? Или нет?»

8 Здесь и начинается тайна

Прошу прощения, сестра Дэли, можно мне позвонить? — Он знал, что личные разговоры по служебному телефону запрещены, но этот звонок был ему необходим. — Моему брату на север. Она улыбнулась.

— Если вы не станете болтать об этом, я тоже никому не скажу. — Она кивнула в сторону телефона. — Попросите телефонистку соединить вас.

Фингал снял трубку, назвал свою фамилию и номер Ларса:

— Портаферри, пятьдесят семь.

Последовала пауза.

— Ларс? Сестра разрешила мне воспользоваться…

— Понимаю, — прервал Ларс, не тратя времени. Оплачивать приходилось каждую минуту телефонных разговоров.

— Мы потеряли пациента… — Фингал помедлил. — К которому я успел привязаться. И теперь я сам не свой. Мне бы хотелось приехать в Портаферри.

— Прямо сейчас? Я сам приеду за тобой, Финн.

— Нет, сегодня не надо, Ларс. До пятницы я как-нибудь продержусь. В три прибуду в Белфаст на последнем дублинском поезде. Нам хватит времени и чтобы поболтать, и чтобы пострелять на рассвете в субботу в Лисбейне. Поезд уходит в двенадцать и прибывает в четыре, так что я вернусь как раз к воскресному дежурству. — Буду ждать.

Фингал мысленно благословил брата.

— Тогда до пятницы. Спасибо, Ларс. — Он положил трубку. — Надеюсь, я не слишком долго.

— Да, бывают минуты, когда каждому нужен близкий человек, мистер О'Рейли, — кивнула сестра. — Один звонок на север больницу не разорит.

Ларс ждал на Центральном вокзале, чтобы доставить Фингала за тридцать миль из Белфаста в Портаферри.

— После Рождества прошло уже два месяца. Есть вести от Джин Нили? — спросил Фингал.

Голос его брата был ровным.

— Нет. Все кончено, Финн.

— Но тебе по-прежнему больно. Ты, наверное, скучаешь по ней.

— Да, Финн. Но не будем об этом, — попросил Ларс. — Только не говори, что на ней свет клином не сошелся.

— Не стану, — согласился Фингал, но мысленно добавил, что в мире и без Джин полно девушек.

Остаток пути они проделали молча.

Припарковав машину на берегу озера Стренгфорд-Лох, возле своего серого двухэтажного дома, Ларс взял чемодан Фингала.