Студент на агентурной работе

– Убеди противника, что ты слабее, он расслабится, а ты одержишь победу. – Этими словами я закончил свое внушение.

– С почтальоном Печкиным вы так же сражались? – спросила Мия, и ее вопрос вызвал волну оживления среди воинственно настроенных «бездарей».

Я посмотрел на девушку, и этот взгляд предвещал ей мало хорошего, ну кто ее тянул за язык?

– Ваша милость, что за Печкин, с которым вам пришлось сражаться? – за всех задала мне вопрос… правильно, Эрна, эта девушка всегда лезет наперед и желает все разложить по полочкам.

Чтобы выиграть время и придумать что-то правдоподобное, я решил все свалить на тихоню, она начала, вот пусть и выкручивается.

– Спросите у Мии, она видела.

Все обернулись к ней:

– Тихоня, выкладывай, что за Печкин?

– Я не знаю, – растерянно ответила она. – Когда я вошла в комнату, милорд был весь в крови, и вся одежда на нем превратилась в лоскуты, а сам он глядел на нас так страшно, будто это мы его так разделали. – Мия ловко перехватила мяч на середине поля, обвела защитника и отдала пас мне.

– Милорд? – вся орава обернулась ко мне, в их любопытных глазах горел неугасимый огонь «хочу все знать»!

– Я сидел и чесался, все тело зудело так, что расчесался в кровь и порвал одежду в клочья. Тут в дверь стучат, я подхожу и спрашиваю: кто там? В ответ дверь выбивают «воздушным кулаком». Дверь и я улетаем к противоположной стене, у меня сломан нос, дверь в щепки, а в дверях стоит вот этот «почтальон» с амулетами в руке и улыбается, – показал я на Мию. Я обработал мяч, продвинул его себе на ход и отдал длинный пас девушке.

Ничего не понимающие «бездари» перевели взгляд на Мию.

– Кто дверь снес, Мия? – спросил Штоф. Та, прикусив губу, тихо выговорила:

– Я снесла дверь, мне идриш посоветовал, он был с веником и сказал: «Девочка, там не милорд, там Печкин, бей давай». Вот я и ударила, я же не знала, что там милорд стоит. – Она виновато оглядывала товарищей.

– Так тебе сказал атаковать идриш? – разделяя каждое слово для внушительности, переспросила Эрна. – И ты его послушала?

– Ну да, идриш, – согласилась тихоня и, стараясь быть убедительной, добавила: – Он был самым вооруженным, как вошел, так сразу начал стрелять из веника.

Расспросы на некоторое время прекратились, толпа вассалов стояла и переваривала новости. Они во все глаза уставились на Мию, и по их лицам видно было, что они пытались представить стреляющий веник. Зависли они надолго. Я бы тоже не смог бы представить такой веник, если бы не видел его сам.

– Чем же этот веник стрелял? – наконец с недоверием в голосе спросила Мегги. – Я что-то не слышала о таких артефактах.

– Я не знаю, вон у милорда спросите, он лучше знает, его потом этот идриш отмывал от крови этим веником. – Мия сделала финт и запулила в девятку. Зараза, и фразы подобрала двусмысленные.

На меня молча уставились двенадцать пар глаз, рассматривая с большим интересом и под каким-то странным углом зрения. Вся эта ситуация была глупой, бессмысленной, и надо было изворачиваться.

– Хорошо, я вам скажу, и пусть это послужит вам наглядным примером того, с чем вам, может, придется встретиться, и добавит старательности на тренировках. Вы уже слышали, что в Азанар наведываются демоны, разведчика которых я убил, скравы, одного из которых я загрыз. Но они не оставили попыток добраться до меня. – Я остановился и посмотрел на собравшихся и внимательно слушавших «бездарей». – Так вот, я отдыхал в номере трактира и почти дремал, как почувствовал запах серы, потом появился суккуб и сказал: «Дарагой, я так тебэ дольго искаль, стань маэй мюжем на сегодня». После этих слов брови слушателей взметнулись вверх, а уши покраснели. А че, врать так уж врать, чем нелепее ложь, тем легче в нее поверят.

– Суккуба, – поправила Эрна, – суккубов мужского рода не бывает.

– Суккубы могут принимать любую форму, хоть быка, – выдал я на-гора.

Пусть попробуют проверить.

– Он набросился на меня и стал срывать с меня одежды, у него когти были острые, как ножи, но я не растерялся, так как не хотел становиться ни мюжем, ни женой, выхватил меч и отрубил ему рога, а без рогов, знаете ли, суккуб уже не суккуб.

Я глянул на Эрну и захотел ее удавить, она спешила задать вопрос и подняла руку:

– А кто он тогда?

– Гермафродита! – Для полноты впечатления я поднял указательный палец вверх.

Все посмотрели на палец, потом наверх, куда он указывал, и протянули: «Да-а-а?» – как будто знали, о чем идет речь.

– Он заплакал и стал просить прощения, сказал: «Мамой клянусь, больше к мужчинам приставать не буду», – и попросил его отпустить. Ну, я и решил: раз ты осознал и исправился, то иди, и он ушел.

– Вот так прямо заплакал, прощения попросил и ушел? – услышал я голос эльфарки у себя за спиной.

Я обернулся. К нашей группе незаметно, как это они умеют, подошли снежные эльфары и слушали мой рассказ.

– Трепач! – буркнула Тора и отвернулась. Следом за ней со смешками стали поворачиваться остальные «снежки».

– У меня есть доказательства, – сказал я в спину уходящим гордецам.