Студент на агентурной работе

– Увидус, ты, наверное, торгуешь последний день? – спокойно спросил я.

– С чего бы это? – Он оторвал взгляд от своих расчетов и подозрительно на меня посмотрел.

– Потому что ты решил поднять цены, – ответил я. – Вот был ты мне деловым партнером, а теперь решил стать кровососом, отбирающим последние гроши у моих гостей.

– Что? Эти презренные дырявые денежные мешки – твои гости? – изумился дворф.

– Да, и что такого? Мне нельзя иметь знакомых?

– Ирридар, тебя оправдывает только то, что ты нехеец. Вам, горцам, вообще общие правила не писаны. Тебе осталось только принять отверженного дворфа, и будет полный комплект неприятностей.

– Уже принял, – вырвалось у меня.

– Кого? – неверяще спросил Увидус.

Ну кто тянул меня за язык? Теперь этот настырный дворф не отстанет, пока не узнает все. Это я понял по его очень решительному виду.

– Дворфу, – сознался я.

Увидус долго смотрел на меня, не говоря ни слова, потом спросил:

– Что ты с ней сделал?

Голос его был тих и даже спокоен, но стальные нотки, которые прорывались сквозь броню показного безразличия, меня насторожили.

– Определил управляющей поместьем у Овора. А что еще мне оставалось делать, мне ее подарили. Не убивать же.

У Увидуса полезли глаза на лоб, я даже испугался, что они выскочат и он ослепнет.

– И как ее зовут? – как-то хрипло спросил он.

– Лианора, – не стал я скрывать имени дворфы.

Хозяин трактира пожевал губами в раздумье и выдал:

– Твои гости будут жить и питаться у меня бесплатно.

Теперь глаза полезли на лоб у меня. Уже хорошо знакомый с обычаями дворфов, я понимал, что случилось нечто невообразимое.

– Ты ее знаешь?! – Я даже сам не понял, спросил я или подтвердил свое мнение.

– Лианора – внучка моего побратима, – пояснил он. А потом тяжело вздохнул: – Нас, дворфов, осталось не так-то и много, поэтому все, что происходит в кланах, становится известно сразу. Тем более такой факт, как отвержение. Она тебе рассказала, за что ее отвергли?

– За убийство сына главы клана.

– Да, – кивнул Увидус, – мы не могли ей помочь. – Потом еще раз вытаращился на меня. – Ты был у смиртов?!

– Без комментариев. Товар продан? – перевел я сразу разговор на другую тему.

– Вот, здесь тысяча четыреста пятьдесят три золотые короны и одиннадцать серебряков, – положил он на стол небольшой мешочек. Но делал это с таким ошарашенным видом, что я постарался побыстрее от него отойти.

Я вернулся к идришам, отец и дочь смирно сидели за столом.

– Как вас зовут? – обратился я к отцу девушки.

– Меня – Изъякилем, дочь – Цинеей, но можно просто Изя и Циня, – ответил мужчина.

Разглядывая его, я так и не понял, сколько ему лет, можно дать пятьдесят, а можно все семьдесят. Жизнь его довольно сильно поистрепала.

– Расскажите, Изя, мне свой план, как купить трактир дешевле, – обратился я к нему.

– Дайте мне пять-шесть хорошо одетых разумных, я их научу, что говорить и что делать. Потом приходите и смотрите.

Я хотел перебить его, но он остановил меня:

– Потом приходите и посмотрите, что может Изъякиль Торда. Возвращайтесь через седмицу в трактир.

– Ну а ваш племянник, он тоже будет работать с вами? – поинтересовался я.

– Кто, Кабрам? Этот недостойный называться идришем мне не племянник, он сватался к Цине и требовал за ней приданое. Сто золотых! – возмущенно воскликнул он. – Вы можете себе это представить!? А ведь я мог стать ему папой!

Дочь, сидящая рядом, захлюпала носом.

– Циня, не разрывай сердце у папы, оно и так разорвано на части. Одна половина с тобой, другая ищет тебе приданое.

– Послушайте, Изъякиль, мне вот что интересно: как вы собираетесь провернуть свою аферу, если вас, идришей, не уважают.

– Вы, тан, еще молоды, и к тому же нехеец, я скажу вам: не уважают идришей без денег. А с деньгами совсем другое дело. В Азанаре живут обеспеченные идриши, их даже очень уважают, – важно ответил Изя.

– Но тогда получается, уважают не идришей, а их деньги, – констатировал я.

– А где вы видели, чтобы было по-другому? – с горестным изумлением вздохнул он. – Там, где правят золото и серебро, уважают только тех, кто это золото имеет. Ну, кроме вас, тан.

Я с удивлением посмотрел на отца Цинеи.

– В каком смысле?

– Вас, тан, уважают еще за доброе сердце.

Я упер тяжелый взгляд на Изъякиля. Это был прокол. Я смотрел на напрягшегося идриша и решал его судьбу. Мне стало понятно, что он слышал наш разговор и принял решение открыть мне это. Он сознательно шел на риск, подвергая опасности себя и свою дочь. Да, этот нескладный человек может рисковать и все поставить на кон. Я посмотрел на его дочь и медленно произнес:

– Но раз вы слышали про доброе сердце, то должны были слышать и то, что убить мне – что руки помыть.

– У нас много пороков, – сказал Изя, – но среди них нет предательства. – Он тоже с напряжением смотрел на меня.

– Хорошо, я поверю вам, Изъякиль, но если заподозрю малейший обман, то перед тем, как вас убить, определю Циню к мадам Ви-Ви на утеху жирным старым котам, любящим «изюминку».

– Если надо, то Циня хоть завтра пойдет туда, чтобы вы не подозревали нас. Ты потерпишь, доченька? – спросил он девушку.