Студент поневоле

— Остановись, несчастный! — раздался голос поразительно похожий на голос Принца. — Седьмой напустил на тебя морок, и ты не разбираешь, где твой настоящий хозяин, — замогильным голосом вещало Зеркало.

«Кроколюдь» нерешительно посмотрел на подлинного Принца, потом снова на меня, а затем на Принца. Видимо, его крокодильи мозги плющились под гнётом непривычных мыслей. Выражение морды стало ещё тупее, и он заметался, не зная кого выбрать.

— Иди и забери его! — приказало Зеркало.

Принц почуял неладное и, оторвавшись от стены, полетел к нам. Но как только он полностью отразился в зеркале, так тут же на лету превратился в меня, то есть в баронета, — упал, ударился головой и потерял сознание.

Плачевно. Из принца в баронеты. Какая печальная участь для высокопоставленного лица.

«Кроколюдь» молча наблюдал за этим, потом повернулся и недоумённо уставился в зеркало. Не исключено, что он видел своё отражение впервые, поэтому вид у него сделался озадаченный. Но он по-прежнему медлил, и Зеркало решило его подтолкнуть:

— Чего стоишь, раб Даэдрэ? Бери седьмого и доставим его к остальным. Да свершится священный ритуал! На этот раз крокодил опомнился и поклонился.

— Я смиренно выполню приказ, о Принц Ночи.

Он подошёл к распростёртому на камнях мнимому баронету, взвалил его на спину и размеренно потопал в сторону холмов. Я бы расхохотался от этого зрелища, но всё ещё не оправился от шока. Да! Теперь у меня были крылья, и я мог летать.

Как бы ни так!.. После первых же безуспешных попыток я оставил это занятие и пошёл следом за крокодилом.

— Ты молчи. Твоя задача — открывать рот, а говорить буду я, — велело Зеркало. Я оторопело кивнул.

— Тэ-эк, из тебя теперь и так слова не вытянешь. Приходи-ка в себя. Будем разбираться с ситуацией. И для начала выясним, во что мы вляпались. А вообще, положись на меня…

Как бы не настораживали меня эти слова, я впервые обрадовался услышав их. А ещё… Было что-то такое, что меня смущало. Я отчаянно хотел свежей крови, до слюны скопившейся во рту при мысли об этом. А в голове возникали кровавые сцены жертвоприношений…

Я часто-часто задышал, мучимый непривычными ощущениями. Потом вдруг взмахнул крыльями и полетел, как заправский летучий мышь… Я ведь когда-то был собакой и очень даже неплохой. Так что там рассказывало Зеркало о превращениях? Частично перенимаешь свойства того, в кого превращён? И почему я тогда в пабе этого не понял? Я немного перенял характер Даффи и поэтому меня так легко споили. Хорошо ещё что интеллект, мысли и воспоминания оставались моими. Но теперь надо держать ухо востро, а рот на замке. Придётся жёстче себя контролировать, а то, кто его знает…

Так я перелетел через срезанный храм, долетел до конца развалин, остановился перед холмами и обернулся. Даэдрэ с принцем-баронетом на спине упорно пёр за мной.

Я посмотрел в небо — настоящий багровый купол; тяжело нависший и равномерный. Но какой-то мёртвый. А солнца я не видел. Интересно, чем здесь всё освещается? Я огляделся. Окоёмы тонули в красноватом тумане, как будто за пределами этого места — холмов, замка, развалин ничего больше и не существовало…

«Кролюдь» Даэдрэ наконец догнал меня пыхтя и скрежеща, и я снова полетел. На этот раз я приземлился перед широкой лестницей, начинающейся от подножия холма и полого взбирающейся к самой его вершине, где невнятной громадой вставал тёмный замок. Мне незачем было идти пешком, я подождал Даэдрэ с его ношей, взлетел и достиг ворот, неожиданно оскалившихся на меня внушительной звериной пастью. «Значит, в пасть к зверю, — подумал я, — и отнюдь не фигурально».

Замок действительно казался зверем — с острыми шипами и когтистыми лапами, с застывшими в немой свирепости глазами-окнами и чешуйчатыми боками стен. Чьё же воображение способно сотворить такое?

Помедлив, я вошёл, ведь «кроколюдь» уже наступал на пятки. Хоть он и тупой, по всей видимости, но выдавать ему свою неуверенность мне не хотелось. Миновав узкий каменный «пищевод», окольцованный круглыми распорками, я оказался внутри чудовищного брюха, сверкающего мрачным великолепием. Всё, — и полы, и стены, и даже перила многочисленных балконов и лестниц окаймляющих зал, были отделаны чёрным хрусталём и кроваво-красными рубинами…

— Принц?!

Я невольно вздрогнул и обернулся. И увидел увеличенную, более мускулистую и, вероятно, более зрелую копию нынешнего меня, тоже с красными глазами и нетопыринными крыльями. По всей видимости, в этом месте главенствовали два цвета — чёрный и красный. А, нет, ещё тёмно-синий. Я вспомнил синюшные развалины.

— Ты нашёл седьмого, сын мой?! — вопрос неприятно резанул по ушам.

Отвечать не пришлось. Вскоре вслед за мной ввалился пыхтящий «кроколюдь» Даэдрэ, протопал к нам и, бросив к нашим ногам бесчувственное тело мнимого баронета, упал перед нами на четвереньки, склонив крокодилью голову.

— О Король демонов, о величие Даэдрэнекона! — прогудел он. — Вот седьмая жертва.

Хм, стало быть — это и есть король…

Демон воздел руки и объявил так громко, что от стен отпрыгнуло гулкое эхо: