Студент поневоле

Лестницу мы домыли молча. А я размышлял. Надо бы узнать, где находится этот Фегль, и что за люди там живут. Чтобы при случае не пришлось врать, что я ещё и память потерял. Да! И надо бы выяснить, что это за КЧП такое. Пока я здесь как бы учусь.

Сгрузив помывочный инвентарь в коморку под лестницей, мы вместе с другими студентами отправились на занятия.

И как только очутились в большой мрачной аудитории с голыми стенами, уселись за грубые деревянные столы, на жёсткие деревянные скамьи, отполированные поколениями студентов за много лет до нас, я понял, что самый главный бред только начинается.

В аудиторию подпрыгивающей походкой вошёл сухой и желчный преподаватель, сморщенный, как усохший лимон. Он прыгнул за кафедру, смерил студентов недовольным взглядом и отрывисто поздоровался. Новоиспечённые студенты привстали со своих мест, как-то неуверенно, вразнобой.

«Господин Гимвирог», — кратко представился преподаватель, все сели, и он начал занятие.

Вернее, сначала он прочитал нам краткую лекцию о том, как надо себя вести. Минут на двадцать. А потом напомнил правила распорядка колледжа.

— Занудный тип, — прошептал Олли.

Гимвирог не реагировал на разговоры. Студенты вовсю шумели, а ему, похоже, было наплевать, чем они занимаются. Закончив речь, преподаватель выскочил из-за кафедры и раздал всем брошюрки с заданием, карандаши и бумагу. Половина аудитории к этому моменту уже дремала, другая половина тупо пялилась в потолок. Девушки за первым столом хихикали. За моей спиной громко и взахлёб обсуждали какого-то Хмука и прошедшие праздники. Знать бы, какие!

— МОЛЧАТЬ! — голос щуплого Гимвирога оказался оглушительно-громким.

У меня аж уши заложило. Остальные притихли, пригнулись и принялись выполнять задание.

Преподаватель с довольным видом уселся на стул перед кафедрой и углубился в какую-то книжку.

Я открыл брошюру и уставился на цветные картинки с изображением разных предметов. Нашёл инструкцию и начал читать… Стоп! Я понимаю, что здесь написано. Знакомые буквы, слова, фразы. Разве что предложения построены непривычно. Но это не особенно напрягало. Только сейчас до меня дошло, что я понимаю язык другого измерения и говорю на нём же, и читаю. Одно из двух. Либо в этом измерении говорят и пишут так же, как и в моём. Либо, попав сюда, я автоматически усвоил местное наречие и воспринимаю его как своё? Да какая разница! Всё равно одной проблемой меньше.

Я углубился в чтение инструкции, которая предписывала мне срисовывать картинки с брошюры в надлежащем порядке. И всего-то? Я насчитал двадцать картинок, взял карандаш, и почувствовал себя в младшей группе детского сада. Ерунда какая-то. Но, судя по виду остальных студентов, они относились к этому серьёзно, уйдя в работу и сосредоточенно шурша грифелями.

Я глянул в окно, за которым маячил уже порядком надоевший лес и принялся украшать листы своими каракулями. Дело в том, что я никогда не был силён в рисовании. Мне даже человечки-головоноги удавались с трудом…

Так прошло около двух часов. Благо у меня были часы. Кварцевые, на аккумуляторе. В начале занятий я их сразу поставил на девять часов. Правда, шли они почему-то в обратную сторону. Мне некогда было с этим разбираться, и я предпочёл приспособиться. Гораздо больше меня заботило, что будет, если их кто-нибудь увидит. Я же не знал, существуют ли в этом ненормальном мире часы. Поэтому приходилось их прятать… Интересно, а если и существуют, то как они выглядят?

Когда возле меня выросла приличная горка мятой бумаги, Гимвирог велел сдать подписанные работы. Я отдал свои «шедевры» последним. Преподаватель долго и пристально изучал рисунки, одобрительно кивая головой и улыбаясь, пока очередь не дошла до моих кривулей. Сперва он удивлённо замер, затем неуверенно пролистал и огорчённо покачал головой. Как я его понимал! Гимвирог сунул рисунки в папку, обвёл глазами аудиторию, как-то расстроено задал нам домашнее задание: мысленно нарисовать все эти картинки по памяти, к следующему занятию. Попросил собрать брошюры и ссутулившись удалился.

Ударил гонг. Началась перемена. Студенты вставали и выходили. Болтали и смеялись. Олли сосредоточенно хмурил брови, думая о чём-то своём. И я размышлял, глядя в окно. О том, как выбраться отсюда, и куда потом идти, — раз, и что это за КЧП такое, — два. Ну ладно, я конечно не силён в аббревиатуре, но и так понятно, что К — это колледж, П — это… что там Оливер говорил о «превращателях». Наверное П — это превращатели. А «Чэ»? В голову так и лезли разные мысли, одна смешнее другой. Если им верить, получалось — Колледж Чокнутых Превращателей. Забавно! Теперь я стал одним из них.