Студент (СИ)

- Да там не всё правда, - возразил я. - Его упрекали и в отсутствии голоса. А Бернеса любили не за хороший голос, а за искренность, которую не купишь. Про него говорили, что он "шептун у микрофона", а он и сам никогда не говорил, что споет песню, он говорил "я расскажу песню" ... Лично мне нравится любое искусство, если оно затрагивает душу; да и вообще привлекает всегда всё, что по-настоящему талантливо. Я помню, как однажды я полчаса не мог оторваться и смотрел на сапожника, который мастерски вколачивал молотком маленькие гвоздики, такие, что, казалось, пальцами не возьмешь, а он как-то ловко, играючи и с удовольствием делал это, то есть, от души ...

Ресторан постепенно заполнялся, и вскоре ни одного свободного места не осталось.

- Хорошо, что пришли пораньше, а то бы в ресторан не попали, - сказал Иван.

- А у нас как новый лабух петь стал, зал всегда полный. Поет обалденно! Щас услышите, - подслушав наш разговор, просветил нас официант, который принес вино и салаты.

- Поняли? - весело подмигнул Боря. - Это про Сашку.

На подиум стали выходить музыканты. Их оказалось пятеро: пианист, саксофонист, контрабасист, скрипач и ударник. "Странный состав для джаза", - подумал я. - Скрипка как-то не вязалась с моим представлением о джазе. Впрочем, я не большой знаток этого.

- "От саксофона до ножа один шаг", - вздохнул Боря.

- Ты чего мелешь? - удивленно повернулся к нему Иван.

- Да это не я. Это я вспомнил плакат, который висит в комитете комсомола.

Музыканты заняли свои места, попробовали инструменты и заиграли танго "Серебряные гитары". На свободное место в центре зала вышли одна за другой две пары и стали танцевать. Потом оркестр играл что-то из репертуара оркестра Глена Миллера, кажется, "В настроении" или еще что-то. Наконец появился Саша Виноградов. Мы захлопали ему, кто-то поддержал нас редкими хлопками, а Саша показал нам из-за спины кулак.

Саша начал с песни Ива Монтана "Сесибо". Пел он на французском:

C'est si bon

Bras dessus, bras dessous,

En chantant des chansons.

C'est si bon

De se dire des mots doux,

Des petits rien du tout

Mais qui en disent long.

Я знал перевод песни, в которой говорилось о том, как хорошо пойти неважно куда, рука об руку, напевая песни, говорить друг другу приятные слова и разные глупости, видя наши счастливые лица, люди завидуют нам. В общем, все хорошо: и наши чувства, и то что мы любим друг друга, хорошо, когда я обнимаю ее.

C'est si bon,

Et si nous nous aimons,

Cherchez pas la raison:

C'est parce que c'est si bon,

C'est parce que c'est si bon,

C'est parce que c'est si bon

Его мягкий, бархатный, обволакивающий баритон завораживал, и ничего не было удивительного в том, что все сидящие за столиками, трезвые и чуть пьяные, дружно аплодировали Сашке. Он, непривычный к аплодисментам, неумело кланялся и улыбался. Потом он пел "Под небом Парижа" и "Только ты" из репертуара Элвина Пресли. Мы видели, какой Сашка имел успех. Кто-то крикнул: "Очи черные", его поддержали аплодисментами, и он запел "Очи черные". Да так, что даже мы, кто знал его голос и слышал этот романс в его исполнении, мурашки пошли по коже.

Он пел, а зал подпевал:

Очи черные, жгуче пламенны!

И манят они в страны дальние,

Где царит любовь, где царит покой.

Где страданья нет, где вражды запрет.

Пел Сашка здорово, но когда он исполнял предпоследний куплет:

Очи черные, очи жгучие,

Очи страстные и прекрасные.

Вы сгубили меня, очи страстные,

Унесли навек моё счастие,

то слова "Вы сгубили меня" произносил таким трагическим речитативом, почти срывающимся на рыдание, что невольно вспоминался Шаляпин с его "Блохой".

В ресторане мы просидели почти до двенадцати ночи и ушли вместе с Сашкой.

В общежитие пускали строго до двенадцати, но мы договорились с вахтершей, чтобы она открыла нам, когда мы придем. Дверь, к нашему удивлению, была открыта и в коридоре оживленно что-то обсуждали два дружинника из студентов с комендантшей Варварой Германовной.

Увидев нас, комендантша сурово сказала:

- Вот "ещё нарушители. Целая компания, - комендантша потянула носом и, покачав головой, заключила:

- Да еще и пьяные.

- А у нас у Ваткина день рождения, отмечали, - соврал Иван.

- Врете! - не поверила комендантша. - Ну, ладно. Только в следующий раз не пущу, будете ночевать на улице.

- А чего? Как раз белые ночи начинаются. Красота, - весело отозвался Саша.

- Поговори, поговори мне, а то сейчас отправишься, - пригрозила Варвара Германовна. - Спать идите. Вас мне только ещё не хватало.