Студент (СИ)

— Молодежь, за мной, — с развязным юморком произнес рослый спортивный парень в бело-синей футболке, настоящих джинсах «Рэнглер», которые тогда называли «Вранглер» и настоящих же «адидасах».

Мы с нестройным паркетным скрипом затопотали за обладателем «Вранглера», я успел заметить пару восхищенных девичьих взглядов, брошенных ему вслед, а заодно и небольшой укол самолюбия. Ладно! — подумал я. Посмотрим еще, кто чего стоит…

Шли недолго, наш ведущий подвел нас к аудитории № 302, все с тем же неуловимым юмором произнес:

— Сдаю вас с рук на руки, — и передал в распоряжение двух экзаменаторов, рассадивших партию в шахматном порядке, строго по одному человеку за парту.

Один из этих двух представился: Игорь Леонидович. И начал объяснять правила: названный подходит, берет билет, фиксируется время; абитуриент начинает готовиться. Ровно через сорок минут у каждого забирается билет и проштампованные листы, выдаваемые для черновиков и ответов. И начинается собеседование, так сказать, в два потока: оба экзаменатора работают с теми или иными экзаменуемыми, вызываемыми в произвольном порядке…

— Вопросы есть?

Курчавый брюнет Рабинович немедля вскинул руку.

— Слушаю вас.

— Кто именно к какому экзаменатору попадет, это известно?

— Нет, — сказал преподаватель, — это в случайном порядке.

И далее разъяснил, чем можно, и чем нельзя пользоваться во время экзамена. Собственно, ничем нельзя пользоваться. При себе только паспорт, экзаменационный лист и ручка. Все остальное запрещено.

— Все меня услышали, всем понятно?

Догадайтесь, кто поднял руку?..

— Слушаю, — произнес Игорь Леонидович с заметно изменившейся интонацией.

— Ручка шариковая или чернильная? — деловито спросил неутомимый Рабинович.

— Не имеет значения, — сдерживая улыбку, ответил экзаменатор.

Рабинович удовлетворенно кивнул и вынул из нагрудного кармана пиджака две ручки: чернильную и шариковую. Последняя была толстая, с разноцветными индикаторами, свидетельствующими о том, что в ней несколько стержней.

Одет, кстати, он был очень добротно, в импортный костюм наподобие того, что был у элегантного мужчины в золотых очках — обычно это были изделия чешские или югославские. Или из ГДР.

Рабинович-то, конечно, молодец, а я чуть не облился холодным потом: а у меня-то ручка есть?! Я судорожно зашарил по карманам… Есть! Нашел.

Нашел дешевенькую шариковую ручку: темно-зеленый пластмассовый корпус из двух половинок на резьбе: нижняя подлиннее и граненая, верхняя покороче и гладкая. Плюс колпачок с пружинящим отростком. Почему-то белый и покусанный в тыльной части. Зажим этот в моем случае был отломан, но это неважно. Лишь бы писала. Я чиркнул стержнем по левому запястью, рядом с ремешком часов — пишет! Ну, слава Богу. На всякий случай я развинтил корпус, глянул стержень — почти полный. Ладно.

Между прочим, шарясь по карманам, в правом боковом я натолкнулся на какую-то бумагу, но доставать, естественно, не стал.

Тем временем абитуриентов начали вызывать. Дошла очередь и до меня.

Что у меня осталось в голове от знаний, полученных в прошлой жизни?.. Да не так уж мало и осталось, но это были знания практические, а вот что касается теории, а точнее говоря, школьных знаний, вот тут бабушка надвое сказала. Но этот мир придуман не нами! Оказался я в такой ситуации, значит, оказался. А это говорит о чем? О том, что жизнь ставит передо мной задачу: не сдавайся! Борись до конца!

С таким философским умозаключением я подошел, предъявил паспорт, отдал экзаменационный лист, взял билет:

— Номер восемнадцать!

Экзаменатор — не тот, что выступал, а другой — хмуро зафиксировал «18» против моей фамилии в списке, проставил время, глянув на часы. Все это, уткнувшись в бумаги. А затем поднял на меня не очень приязненный взгляд:

— Э-э… Родионов, а почему у тебя обувь в таком состоянии? Ты в коровник пришел или на экзамен?

Кто-то приглушенно фыркнул.

— Так получилось, — меня задело. И я мгновенно отпарировал: — И простите, не ты, а вы.

Теперь фыркнули несколько человек, погромче. Препод, и без того неприветливый, потемнел, как грозовая ночь. Но и я закусил удила. Дух справедливости, который всю прошлую жизнь реял надо мной, никуда не делся. Какого черта ему до моей обуви?! Знания мои проверяй, а до прочего тебе дела нет. И тыкать нечего!

Экзаменатор, кажется, хотел что-то сказать, но внезапно вмешался его коллега:

— Лев Юрьевич, давай потом это обсудим. У него время идет. Ступайте, Родионов, готовьтесь. Чистые листы взял?.. Нет?! Э, голова, два уха! Держи… те.

Я взял листы и пошел на свое место. За всеми этими событиями как-то и билет толком не посмотрел, а когда сел, глянул… эх, мама дорогая! Ладно, будем собирать в кучу то, что осталось от общей химии. Таблица Менделеева… валентность… окиси, закиси, перекиси и прочие сульфиды… Шучу, конечно.