Студент в СССР 2

Пока оба ученых были заняты, я успел проскользнуть к столу с напечатанными графиками и таблицами и достал из кармана «шпионский» фотоаппарат. В его качестве сейчас выступал Киев 30. Туда была заряжена самая светочувствительная пленка из всех, что мне попались. Но все равно потом придется помудрить с проявкой. Ощущать себя шпионом не особо забавляло, но я точно знал, что здесь не стоит никаких камер. А разобраться самому или иметь страховку на всякий пожарный чрезвычайно хотелось.

«Ага, подопытный кролик. Счас вам!»

Вообще, фотокамера у меня оказалась случайно. Вероника подогнала уцененный фотоаппарат. Правда, в нем использовалась редкая пленка. Но все можно достать при должном умении. Здорово понравилась её компактность, вот и прикупил в стройотряд, а затем привез в Крым. Формат фотоаппарата здорово нервировал разнообразную охрану музеев и крымских объектов. И вот здесь, ты смотри, пригодился!

— Я считаю, что все мы участвуем в довольно странном эксперименте. Неведомое провидение или воля чужих существ пытается воссоздать нашу ветвь реальности, оборванную в параллельных темпоральных ответвлениях. Потому у попаданцев наблюдается некий разброс физиологического характера.

— То есть я не одинок?

— Ну, — Евген замялся, — в твоем случае мы наблюдаем некое исключение. Ты уже год живешь обычной активной жизнью. Патологий в остальной физиологии мы не наблюдаем.

— Ага, кроме отношений с женщинами.

Листьев в этот раз меня удивил, скептически оборонив:

— Поверь, ты далеко не первый и не самый активный из ловеласов попаданцев. Для такого либидо еще нормально держишься. Тут еще какие кадры попадаются, что хоть святых выноси.

— И как вы с ними?

Евген вздохнул:

— Пытаемся вести беседы, в крайнем случае отлучаем от спецпайка. Но некоторым индивидуумам хоть кол на голове теши. Ни одной юбки мимо не пропускают. А дело от этого страдает. Светиться нам лишний раз нежелательно.

Андрей потянулся к коробке с конфетами:

— Большинство из нас ведет себя как обычные люди. Ну как обычные… — помощник завлаборатории замялся. — Все-таки сюда попали в основном люди неординарные. Ученые, безопасники, военные. Им некогда заниматься ерундой, а вторая молодость помогает решать глобальные проблемы, стоящие перед человечеством.

— Я вроде как не замешан в чем-то великом, — с сомнением покосился на Антона.

— Значит, был большой потенциал. Вот ты его здесь и используешь.

— Возможно, — согласился я.

— Мы пока не обнаружили никакой системы ни в отборе, ни в качествах людей, попавших сюда. Да и некогда особо. Текущих дел с головой хватает.

— Вытаскивать страну из дерьма.

Листьев снова вздохнул:

— И даже не представляешь из какого! Насколько знаю по работе экономической лаборатории, пока в стране дебит с кредитом не сходится.

— Вот как? — повернулся с интересом в Антону. Судя по взгляду его босса, тот ляпнул явно лишнего.

— Ну…

— Колись, давай! Все равно в одной лодке.

Помощник вздохнул, но все-таки выдавил:

— Тут вот какое дело — без Америки Союзу в любом случае выкарабкаться вперед не получится. Как и сохранить единолично порядок на Земле. Во всяком случае ни в одном из миров это не получилось. Даже в тех, где Союз пусть и стагнировал, но остался существовать. Мы стали слишком зависимы друг от друга. Два центра силы.

— Они это понимают?

— Конечно. Иначе бы не было столько соглашений и прорывов. Одна общая международная космическая станция чего стоит.

— Чего-чего?

— Ты что, совсем за новостями не следишь? — ученые переглянулись, а Евген достал из кипы и кинул мне газету. Передовица докладывала об удачном старте очередного блока МКС «Земля».

«Да охренеть можно!»

— Вот это да! Извините, парни, но этим летом совсем не смотрел телевизор и не следил за прессой. Жизнь и так бурлила.

— Вот в этом и есть твое отличие. Ты фонтанируешь идеями и делами. А у части попаданцев даже в обновленных телах фонтанирование очень быстро иссякает. Не всегда из стариков выходят по-настоящему молодые люди.

Я красноречиво глянул на Листьева, тот заходил пятнами и замахал:

— А вот не надо! Я знаю, характер у меня не сахар, но ты просто не видел «тех». Как они буквально за несколько месяцев превращались в пожилых и ни к чему не годных людишек.

— Они просто не хотели жить, Евген, — грустно добавил Антон. — Мне это совсем непонятно, но это так. Или встряска после пережитой физической смерти была так велика, или что-то пошло не так у неведомого фактора. Но некоторые из наших товарищей кончали жизнь самоубийством.

— Вы серьезно?

«Да разве так можно?»

У меня похолодели пальцы. Вот так просто отказаться от второго шанса. Что должно было случиться с теми несчастными? Ученые глядели на меня с пониманием. Одно дело вариться в своем кругу. Другое — видеть все масштабно. Ну его на фих этот Центр. Если бы не ништяки и помощь в осуществлении некоторых проектов, держался бы я от него подальше.

Уже уходя, я напоследок задал Евгену мучивший меня вопрос:

— Понимаю, что политика не твоя стезя, но все равно спрошу. Как удалось так быстро заставить американцев пойти на контакт?