Студент в СССР 3

— Наглость — второе счастье, Анечка. Но гарантирую, что тебе понравится. Ты девушка горячая, и я кое-что умею. И это у меня с собой всегда имеется.

Достаю демонстративно из кармана упаковку с импортным «изделием».

— Эй, Казанова, ничего, что и мы здесь сидим?

Лариса недовольна моим невниманием к собственной персоне. А ведь Сереге именно она нравилась. И куда только делась та девочка-припевочка? Да и Татьяна посматривает в мою сторону как-то косо. Пожалуй, пора сбавить обороты. Но не могу удержаться от подколки:

— Ну нет, так нет, Анечка. Вон Лариска ломаться недолго будет.

Лариса фыркает, но судя по взгляду Саморохиной я недалеко от правды. Назревает скандал. Все-таки я палку перегнул.

Ситуацию неожиданно спасает подошедший официант.

— Там не вашего кореша метелить собираются?

— Где?

В таких делах Паша соображает быстрее. Официант указывает в сторону туалета. Ох эти советские туалеты! Хотя и в будущем не везде в них благоухало, особенно в злачных заведениях. Внутри помещения картина маслом — три темных личности, Кеша с разбитым носом и облако табачного дыма. В самом баре курить нельзя.

— Вы чего на пацана наехали? Совсем берега попутали?

Паша смотрится внушительно даже похудевшим. Обычно он у нас решал проблемы на базаре. Кеша вытирает кровь носовым платком и гнусавит:

— Парни, сам разберусь.

— А вот уж хрен!

Я пока не вмешиваюсь. Фарцу, что тусит у Балатона, признал сразу. Второй по виду типичная шестерка. А вот третий, здоровый парень в кожанке представляет интерес. Помню я его. Загребли с той бандой, что в этом районе верховодила. Вышел или тогда схоронился? Придется все-таки брать дело в свои руки. Драка ничего не решит, хотя я к ней готов. Тут вопрос более серьезный.

— Проблема в чем?

Фарца гнусно улыбается, меня он также признал и считает ровней:

— Тебе какое дело, мальчуган? Должен он нам.

— Кеш, это так?

— Гонит, гнида.

Шпане наш разговор не нравится. Главный в кожанке рявкает:

— Кислый заглохни!

Я поворачиваюсь к нему и киваю в сторону двери:

— Перетрем, Чалый?

Здоровяк дергается, но масть держит. Мы выходим на крыльцо и спускаемся вниз. Я его не боюсь, но все равно стою немого боком, «в позиции». В случае внезапного удара проще уйти от него. Знакомство с морпехами получилось полезным. В их арсенале было немало простых, но весьма эффективных приемчиков.

Разговор же сразу беру в свои руки, нечего тут командовать всяческой шпане.

— Чего надо, Чалый?

— Откуда мое погоняло знаешь?

— Не много масти на себя берешь? Ты же обычная подзаборная шпана. Не дёргайся, а то потом проблем не огребешь. Подполковника Соколова знаешь?

Парень тут же темнеет лицом и злобно роняет:

— Вот откуда мне твоя рожа показалась знакомой, легавый.

— Я не мент. Но тебя предупредил. Дернешься, я тебя закопаю.

— Твой кореш денег должен. А долг священен!

— Вот ты жадный, Чалый.

— Не тебе судить, фрайер.

— Он давно завязал.

— Процент накапал.

Вот тут я не выдержал и вскипел. Сволочь уголовная! В ростовщика решил поиграть? Я резко придвинулся к Чалому, тот даже от неожиданности уронил зажигалку. Не ожидал подобной прыти?

— Не охренел часом, шелупонь подзаборная? Еще раз такое увижу, сам тебя прикопаю. А меня Соколов отмажет.

Парень побледнел:

— Ладно-ладно, не кипешуй! Это Кислый нас напряг, ему долг. Я вааще не при делах.

— Тогда разойдемся ровно и претензий лично к тебе иметь не буду. А ты мое слово знаешь.

Мне тоже не хотелось сейчас устраивать здесь разборки. Через несколько дней в Москву ехать. В случае чего напрягать кураторов придется. Оно мне надо? Видимо, Чалому тоже светиться зря не хотелось. Он уже жалел, что ввязался в гнилые разборки жадного до денег фарцовщика.

— Базара нет.

— Но с Кислым я сам поговорю.

— Ага, — здоровяк криво улыбнулся. — Тогда и от меня ему горячий привет.

Ручкаться не стали. Не та ситуация, да и мне противно. Бьют по рукам мужчины, а это …чепушило.

Кислый поначалу еще пытался хорохориться. Паша, узнав, что эта сука поставила его кореша на проценты, хотел уделать его тут же, но я выгнал обоих в бар. Закрыв дверь в туалет, я повернулся к хитропопому адепту дикого капитализма.

— Так говоришь, Кеша тебе денег должен?

— У нас так. Рупь вход, два выход. Этот козел знал, на что шел.

— То есть по-хорошему не хочешь?

— Ну это ты мелкую шпану запугать можешь. А тут серьезные люди встрянут.

«Вот сученыш!»

— Значит, я, — мне внезапно вспомнился лицедей из моего будущего. Был такой утырок актер Петров. Я начал вести себя, как он в дурацком сериале «Полицейский с Рублевки, — по твоему мнению несерьезен? — фарцовщик начал о чем-то догадываться. — Ты совсем рамсы попутал, Кислый? Какие проценты? С твоих шмуточных спекуляций? Валютных операций? Ну давай колись! Я тебя под расстрельную статью подведу, сучару.

Парень побледнел:

— Ты чего гонишь?