Студент в СССР

Бабий вопль из окна на втором этаже был как нельзя кстати. Лапа внезапно прямо как был на четвереньках, так поскакал от меня прочь. Но я тут же от неожиданности чуть не пропустил удар от поднявшегося со снега Щелявого. Но ему же и вышло хуже. Видимо, в моменты отчаяния тело начинает работать более собранно. Во всяком случае этот прием у меня вышел на «отлично». Урка перекувырнулся и стукнулся башкой о металлический забор, тут же затихнув.

— Милиция!

— Чего кричишь дура? Звони лучше! Парень, ты как? Живой?

Мужик в спортивных штанах и шлепанцах на голую ногу рисковал, но не мог наблюдать спокойно за избиением человека. Не все в этом времени были из породы хатаскрайников. Хотя, судя по его подтянутой фигуре он мог запросто быть из военных.

— Нормально вроде. Вяжи этого урода!

Внезапно в моей голове помутилось, и я свалился прямо в снег. Вот черт! Что такое? Рука болела, но не так сильно, но внезапно заныл правый бок. Я машинально сунул туда руку. Гады, куртку испортили! Некоторое время я наблюдал за окровавленной ладонью. Хреново дело, Лапа все-таки меня подрезал. Вот сучара! В голове зашумело, и я не сразу услышал, как рядом остановилась машина. По снегу замигало сполохами огней от включенной «люстры».

— Товарищи милиционеры, вот этот с каким-то напал на этого парня. Я его знаю, в том подъезде живет.

— Эй, парень, ты как?

Надо мной склонились.

— Так это вроде Серега с ОКОДа!

— Товарищ сержант, у него кровь!

— Эх, как же тебя угораздило, парень.

Меня начали немедленно ворочать, снимать куртку и неумело перевязывать. Я лишь кривился от боли, затуманено наблюдая за происходящим.

«Обидно, мля, второй раз помереть!»

— Скорую надо вызывать!

— Да пока они приедут. Васильев, держи пока этого, сейчас к тебе дежурную машину из отдела вызову. Михалыч, грузим студента, в городскую повезем. Так быстрее будет. Сирену сразу включай!

Лежать в больничке всегда неприятно, и вдвойне грустнее, получив вторую молодость. Столько дел и желаний буквально переполняли меня! В итоге я получился не самым приятным больным для врачей хирургического отделения. Постоянно у меня толпились посетители, слишком много было вопросов и несоблюдения больничного режима. Раны оказались неопасными, но я потерял достаточно крови и поначалу был довольно слаб. Первыми на следующее утро, конечно же, примчались родители. Мама охала и суетилась, отец внимательно на меня посматривал. В его молодости также разное случалось. Он мне впоследствии под рюмочку рассказывал. Вот в кого я такой неугомонный путешественник и любитель приключений!

Вторыми прибыл капитан Соколов со следователем. Они меня внимательно опросили, следак тотчас убыл, а опер довел до меня текущую информацию:

— Щелявый пока молчит. Пока. Лапу ищем. Лег на дно, сука. Так что тебе, Сергей, лучше пока побыть в больнице.

— Охрану поставите?

Надо было видеть лицо нашего бравого капитана:

— Бельмандо пересмотрел? Это же не мафия! Но кодлу воровскую ты изрядно разворошил, раз зуб на тебя имеют. Хмурый им регулярно ворованное поставлял, да дела разные мутил. Вот и лишились они источника дохода. Наша добрая Детская комната малолеток не давала трогать, а с участковым мы еще разговаривать будем. И покровители ему в этот раз не помогут. Развалил работу на участке!

— Они поговорить хотели. Видимо, просто припугнуть, а оно вона, как вышло!

— Скорее всего. А ты, как всегда, взял курс на обострение? — Соколов, прищурившись смотрел на меня.

— Ну типа того. Неожиданно больно появились. Я думал, уж столько времени прошло…

— Запомни мое слово, ничего эти упыри не забывают. Но не боись, мы своих в обиду не даем. Работаем над этим вопросом плотно. Эти же придурки себе хуже сделали. Свидетели нападения на тебя нашлись, перышко с пальчиками в снегу откопали, ну и ты как дружинник свое веское слово на суде скажешь. Так что тем упырям уже не отвертеться. Но пока сиди тихо!

Вечером прискакали ребята с курса. Если парни поглядывали на меня с суровыми, все понимающими лицами, то девчонок постоянно пробивало на слезу. Катька и вовсе от меня не отходила, держа мою руку в своей маленькой ладошке, и смотрела как на приблудного кутёнка. Вот что с ней делать? Я много о случившемся не рассказывал, но слухи по институту распространились нелепые. Два уркагана уже превратились в целую банду, а меня порезали в кусочки. Говорят, что институтская дружина решила взять повышенные обязательства и начать патрулировать кварталы Привокзалки каждый день.

Здесь, думаю, сработал древнейший защитный механизм «свой-чужой». Кто тебя может защитить от чужого произвола, как не свои? Этот постулат еще в седой древности проверен. Вот тем и вреден крайний индивидуализм, не скрепленный ничем кроме формального закона. В лихую годину ты в итоге окажешься один на один с неведомой опасностью. Все равно люди всегда сбивались в стаи. Семья, родственники, клан, род, община. Отказываясь от коллективного, мы отдаем себя полностью на волю рока. Фатума. И тут уж как повезет. Индивид в процесс эволюционной гонки всегда проигрывает коллективу.