Студентка, комсомолка, спортсменка

– Но я хотел бы, чтобы виновных именно нашли, а не назначили. В данном случае это очень важно, товарищ Штирлиц.

– Я передам ваше пожелание Гитлеру, товарищ Сталин. Надеюсь, на немецких детях, гостящих в Москве, этот инцидент никак не скажется?

– Нет. Дети не виноваты. Но их охрану мы на всякий случай усилим.

– Спасибо, товарищ Сталин. У меня все.

– А у меня нет. Раз уж вы позвонили, то я хочу задать вам один вопрос.

– Да, товарищ Сталин.

– Вы ведь в курсе, что у нас проводились командно-штабные учения совместно с немецкой стороной?

– Конечно, товарищ Сталин.

– И чем закончились эти учения?

– На севере фронт стабилизировался по Неману. Форсировать его немцы так и не смогли. Западный фронт после окружения и уничтожения сувалкинской группировки противника, пользуясь численным превосходством в танках, начал наступление по направлениям на Варшаву и на Данциг. На южном направлении Красная армия остановила немцев практически на линии государственной границы. К концу сентября Павлов вышел к Варшаве, под угрозой Данциг и Краков. Существует вероятность окружения всей группы армий «Север». Полное поражение Германии.

– Вот именно. А что вы дали мне? Что это за «История Великой Отечественной»? У меня складывается впечатление, что это какая-то грандиозная мистификация. Почему в вашей версии советские войска потерпели такое сокрушительное поражение, а?

– Товарищ Сталин, а техника, что мы вам передаем, это тоже мистификация? А координаты месторождений полезных ископаемых – мистификация? А технология промышленного производства пенициллина – мистификация?

– Успокойтесь, товарищ Штирлиц. Но, согласитесь, странно выглядит, когда в вашей истории на шестой день войны немецкие войска вошли в Минск, а у нас на учениях Красная армия на четвертый день войны захватила Сувалки и Люблин. Почему?

– Откуда я знаю, товарищ Сталин? Я же не генерал. Воевали на бумаге, в кабинетах. Как выяснилось, реальная война сильно отличается от штабных учений. И потом, вспомните польскую и французскую кампании немцев. А ведь до сентября 39-го года польская армия считалась сильнее немецкой. И такой разгром.

– Рабоче-крестьянская Красная армия, товарищ Штирлиц, кое-чем отличается от армий загнивающих буржуазных государств.

– И именно поэтому мы в конце концов победили.

– Все-таки, товарищ Штирлиц, вы ведь много читали об этой войне. Во всяком случае, больше, чем я. В чем причина таких обидных неудач?

– Официальная версия – внезапность нападения и абсолютное господство немцев в воздухе.

– Откуда могло взяться это господство в воздухе? По количеству самолетов в западных округах у нас заметный перевес над люфтваффе. Да и внезапность была очень относительной. Мы готовились к войне. Больше того, в ночь на 22 июня в войска ушла директива о переходе к боевой готовности.

– Я знаю. Но не все успели ее получить. А те, кто получил, не всегда адекватно на нее реагировали.

– Вы сказали, что внезапность нападения – официальная версия разгрома. Есть еще и неофициальная?

– Их масса, товарищ Сталин.

– Назовите самую распространенную.

– Общий хаос. Потеря управления. На всех уровнях. Дивизии теряли связь с полками и, соответственно, управление ими. Армии – с дивизиями. Фронты – с армиями. Бывали случаи, когда даже ставка теряла связь с фронтами. Товарищ Павлов показал, что фронтом он командовать может. При условии, что сохранит управление этим фронтом. А как дела у нас с управлением? Что будет, если диверсанты нарушат проводную связь? Не превратится ли фронт в разрозненные неуправляемые группы вооруженных людей?

– В частях есть радиостанции.

– Товарищ Сталин, наличие радиостанций и наличие радиосвязи – разные вещи, согласитесь. Вы уверены, что в войсках действительно умеют ими пользоваться? В боевой обстановке. Кроме того, возможно, потеря управления – причина не единственная и даже не главная. Мне случалось читать обоснования и иных причин разгрома.

– Приведите пример.

– Общая слабость среднего и низшего командного состава. Начиная от командира полка и ниже. Даже слабо обученный экипаж танка на морально устаревшей и частично неисправной машине остается ограниченно боеспособным. При наличии командира, который поставит понятную, реально выполнимую и не самоубийственную задачу. Но, повторяю, единого мнения о причинах катастрофы Красной армии в приграничных сражениях в наше время нет. Возможно, действовал целый комплекс причин. Мне случалось читать совершенно дикие и нелепые объяснения.

– Каково самое нелепое?

– Красная армия готовилась напасть первой. Войска к обороне были не готовы. Или вот еще. Предательство Павлова, который сознательно подставил округ под удар, саботировав или переврав приказы из Москвы.

– Я понял вашу мысль, товарищ Штирлиц. Можно не продолжать. И что вы предлагаете? На основании знаний из будущего.