Студентка, комсомолка, спортсменка

Москва и Берлин долго препирались, выясняя, где именно нужно хоронить Алешку. Гитлер хотел похоронить его на площади Александерплатц и воздвигнуть на его могиле монументальный памятник. Но, как ни крути, Алешка – гражданин СССР. И родители его в Москве живут. Потому хоронить договорились все же в Москве, на Новодевичьем кладбище. Риббентроп смог отстоять лишь право Рейха взять на себя все расходы по транспортировке тела и похоронам. Также могильная плита для Алешки была изготовлена в Берлине.

Видела я фотографию этой плиты. Кстати, ее внешний вид, как художник, утверждал лично Гитлер. Гранитная плита. Наверху – барельеф Алеши. Под ним рядом – пятиконечная звезда и свастика. Ниже – обе его посмертные награды. Звезда Героя Советского Союза и Рыцарский крест Железного креста. Надпись на плите на двух языках – по-русски и по-немецки. А тело Алеши в Москву сопровождал специальный отряд из трех десятков пимпфов. Тех, что шли тогда рядом с ним, в одном строю. Они и на похоронах присутствовали.

Кризис окончился. Блин, Гитлеру ведь давали материалы о покушении на него в 44-м! А он не внял. Выводов никаких не сделал. Все те же знакомые фамилии. Они все равно выползли! Людвиг Бек, Ганс Остер, Артур Небе. И адмирал Канарис вместе с ними. Это главные. А вот с Борманом пока непонятно. Утверждает, что его самого обманули, а так он весь фюреру предан. Врет? Да черт его знает! Пока живой, под домашним арестом сидит. Остальных же на рояльных струнах повесили. Брр. Но Гитлер сказал, что веревки они недостойны. Жестоко? Возможно. Но наши ничуть не лучше. Урода Власова в 46-м тоже на рояльной струне повесили.

В смысле, это он у нас был уродом. А тут… Товарищ Сталин хорошо поддел меня. Я сама-то с кем общаюсь каждый день, а? И Андрей Андреевич Власов – генерал-майор РККА. Кавалер ордена Ленина. И это он сейчас командует у нас 1-м Иранским фронтом. Очень успешно командует, кстати. Власовцы вот-вот соединятся со 2-м Иранским фронтом под командованием Рокоссовского, а там и Тегеран займут. У них там революция началась, как товарищ Сталин и обещал.

Революция. Ага. Я, конечно, блондинка и пионерка. Но не дура. Полтора десятка бузотеров с парой неисправных винтовок на всех – это их «революционная армия». Единственной задачей этих ребят было – спрятаться и не отсвечивать, ожидая, когда советские танки придут на помощь «свободолюбивым иранским трудящимся, стонущим под гнетом жестокой монархии». Так в советских газетах писали. Ну, танки и пришли. Быстро пришли.

Мир окончательно сошел с ума. Все встало с ног на голову. И здесь теперь слово «власовец» – вовсе не ругательство, как было у нас. Тут это вполне уважаемые люди. Ближайшая аналогия в нашем мире – слово «афганец». Деда Миша у меня тоже «афганец».

Да, кризис завершился. Если не считать казненных и военных, погибших в перестрелках, то он унес жизни шестерых берлинских пимпфов, Алеши Никонова и еще одной нашей советской девочки. Тани Лисицыной. Той самой, что приезжала в гости к Геббельсу. Она была самой младшей в группе девочек и очень любила молоко. Потому и выпила его больше, чем другие. Ее организм не выдержал.

Я сама не слышала выступление Геббельса по радио, так как валялась в то время без сознания. Но мне рассказали, что Геббельс превзошел самого себя. Он говорил больше двух часов, а в конце даже расплакался в прямом эфире. Может, и специально, конечно, но все равно. Впечатление от его речи у народа было огромное.

Геббельс сам, лично, летал в Москву сопровождать гроб с Таней. И присутствовал на похоронах вместе со своей дочерью Хельгой. И вместе с Хельгой хотел вернуться в Берлин. Но не смог. Уже в аэропорту произошел неожиданный инцидент. Таня была единственным ребенком у своих родителей, и они очень сильно переживали ее гибель. А Хельга Геббельс успела привязаться к ним и не смогла бросить их в такой момент. Опасалась, что они могут что-то сделать с собой, если оставить их одних. Прямо в аэропорту Хельга отказалась лететь в Берлин и заявила, что должна задержаться в Москве. Ведь у Геббельса есть еще пять детей, а у Лисицыных никого больше нет. В общем, Хельгу оставили еще на две недели.

Совсем стемнело уже. Спать, что ли, лечь? Да ну. Надоело. И так сплю все время. Жалко, считалок нет. Почитала бы что-нибудь. А тут только бумажные книги есть. Их читать неудобно. Во-первых, тяжелые. Во-вторых, свет нужно включать. Я же в темноте люблю читать. А страницы бумажных книг светиться не умеют. О-хо-хо!

Оп. Гитлер пришел. Опять? Чего? Кино смотреть? Что-то интересное? Правда, что ли? Ладно, давай кино смотреть. Все равно делать нечего.

В мою комнату вносят портативный кинопроектор, а на стене напротив моей кровати эсэсовцы развешивают экран. Все готово. Я поудобнее устраиваюсь на подушках, в комнате гасят свет, и оператор включает свой аппарат. Что это Гитлер показать мне хочет?

Звучит знакомая мелодия, и на экране я вижу заставку передачи «Die Deutsche Wochenschau». Чего за фигня? Номера выпуска нет. Вместо номера – надпись: «Октябрь 1941, специальный выпуск». Что же это такое?