Студентка, комсомолка, спортсменка

— …Ну, не то чтобы нельзя. Просто, это несколько… необычно.

— А я вообще очень необычная девочка.

— Да, с этим трудно спорить.

— И потом, в хоккей мне путь закрыт, сами знаете.

— Да, к сожалению. Хотя после того незабываемого матча всерьёз рассматривался вопрос о том, что девочкам тоже можно разрешить играть. Твоя игра впечатлила очень многих.

— Но так и не разрешили ведь.

— Увы. Быть может, через несколько лет и пересмотрят такое решение.

— Для меня будет слишком поздно.

— Тут ты права. Значит, твёрдо решила?

— Да, Николай Иванович. Я решила.

— Может, всё же в лыжники? У тебя великолепные данные.

— Нет.

— Ну, хотя бы биатлон.

— Нет, не хочу.

— Ох, ну что с тобой делать? Ладно, давай сюда своё заявление.

— Пожалуйста.

— Последний раз спрашиваю: «Не передумала?». Потом поздно будет.

— Не передумала. Подписывайте.

— Ну, смотри, Мальцева, я тебя предупредил. На, держи.

— Спасибо, Николай Иванович. Я пойду?

— Иди уж. «Ворошиловский стрелок».

В этом году я в седьмой класс пошёл. И наконец-то выбрал себе спортивную специализацию. Меня вообще-то давно девчонки спрашивали, что ты, мол, Мальцева, никак не определишься? Сколько думать можно? Ну, я, собственно, давно определился, просто говорить заранее не хотел. Дело в том, что для всех видов спорта существуют возрастные ограничения. Так, спортивной гимнастикой можно начинать заниматься с пяти лет. Ирка как раз с пяти лет ею и занимается. А вот пулевой стрельбой девочкам разрешают заниматься только с двенадцати лет. Хотя мальчишкам почему-то с одиннадцати. Опять несправедливость. Причём начинать заниматься нужно обязательно с начала учебного года. Потому я в прошлом году и не совался в секцию стрельбы, мне же двенадцать только в декабре исполнилось.

Но теперь вот наш директор школы подписал моё заявление о зачислении меня в стрелковую секцию. А что? Ведь стрельба — тоже олимпийский вид спорта. К тому же, среди женщин мало популярный. Во всяком случае, я надеюсь на это. То есть конкуренция на московской олимпиаде будет не слишком острой. Наверное. А я через семь лет всерьёз намерен побороться за олимпийское золото. Хотя пока что я не то что стрелять не умею, я вообще ещё ни разу в этой жизни винтовки в руках не держал. Разве что в тире этим летом пострелял немного, когда мы с отцом и братьями ходили гулять в Парк Горького.

Помню, тогда там ещё неуклюжий Вовка сидел на лавочке и уронил себе на колени мороженое. Вернее, он его уронил и вместо того, чтобы ноги растопырить и позволить упасть на землю, этот обормот коленки сжал. И поймал. Как раз между коленей брикет мороженого и раздавил. А потом полез отмываться в фонтан. И упал в него. С головой окунулся, хорошо ещё, что тепло было на улице. Наверное, десантником будет.

Мы с папой и со Стёпкой долго ржали над этим мокрым чудом. Когда же я помогал Вовке выбраться из фонтана, тот как-то ухитрился стянуть у меня с головы мою нелепую косынку. К счастью, народу было не очень много и я успел надеть её обратно прежде, чем меня опознали. А то на этом наша прогулка тут же и закончилась бы.

Ненавижу эту косынку. Однако в Москве приходилось всё время носить её на улице. С непокрытой головой из дома я не выходил. Почему? Да потому, что меня прохожие узнавали. Задолбали со своими вопросами, поздравлениями, советами и пожеланиями. И чего лезут? Идёт человек себе по улице, никого не трогает. Дело у него какое, значит, есть. Может, в булочную идёт или в кино. Так нет же, нужно остановить, радостно улыбнуться, и громко спросить: «Девочка, а ты не Наташа Мальцева?» И тут уже и другие прохожие начинают останавливаться и присматриваться ко мне. А потом начинается… и про хоккей, и про кино, и про Федота. Тьфу ты!

После того памятного полуфинального матча на меня неожиданно упала и чуть было не раздавила меня в лепёшку всесоюзная известность. Хотя нет, не сразу упала. Сначала мы турнир выиграли. Финал оказался намного проще, чем полуфинал. Мы в финале с «Крылышками» играли, а им, скажу я вам, до уровня «Факела» расти и расти. Неудивительно, отчего «Факел» считал себя почти победителем, когда в четвертьфинале «Шайбу» прошёл. «Крылышки» «Факелу» на один зуб были. Они даже слабее нас играли, если сравнивать с временами до аварии, когда у нас полный состав был.

Впрочем, в финале нас уже не тринадцать играло, а шестнадцать. Хотя в воротах всё равно я стоял. Пушкин со своим пальцем на трибуне сидел. Да и всё равно тренер бы не поставил его в ворота. Ведь «Крылышки» тоже нашу эпическую битву с «Факелом» смотрели и трезво оценивали вероятность забить мне, коль скоро этого даже могучий «Факел» не смог сделать.

И очень зря они меня так боялись. Потому что на этот раз я в свою обычную силу играл, без озарения. Вполне они могли забить, нужно было просто чаще ворота атаковать. А они вместо бросков по воротам плели какие-то кружева. Совершенно головоломные, безумно сложные комбинации проводили, пытаясь просто въехать в ворота с шайбой.