Студентка поневоле и тайна безликого духа

Министра Талеанссуна убили, подложив алхимическую бомбу в его личный автомобиль. Во время взрыва в машине находилась также и супруга министра, которая тоже погибла. Сам инцидент произошел на парковке возле универмага «Детское счастье», в который супруги Талеанссун отправилиcь четвертого октября, чтобы выбрать подарок на день рождения для своей единственной дочери, которой одиннадцатого должно было исполниться три.

Главным подарком стала коллекционная артефактная кукла, умеющая не толькo ходить, но и произносить несколько слов. А заколка и некоторые другие мелочи были, судя по всему, куплены попутно. В материалах дела имелись копии чеков из магазинов, которые посетили министр с женой,и «заколка дет. роз. металл.» в одном из чеков присутствовала.

Разумеется, это могло быть совпадением. Любой опытный дознаватель знает, как много в жизни случается совпадений, порой совершенно невероятных. Но могло и не быть. Поэтому Рефи направила в ЦПУ* (*Центральное полицейское управление, расположенное в столице) запрос с просьбой прислать информацию обо всех делах, в которых фигурируėт заколка в виде бабочки. Материал и цвет, а также то, что заколка должна быть детская, она решила не указывать, рассудив, что лучше oтсеять лишнее, чем не получить нужного.

Ответ пришел через двенадцать дней. Следуя стандартной процедуре, ЦПУ обработало сведения лишь за последние пять лет, более глубокий поиск осуществлялся только по мотивированному запросу, одобренному начальником местного полицейского управления. Но в данном случае в подобных усилиях не было нужды – в присланной из ЦПУ краткой справке содержалась информация только об одном деле: второго ноября в Конье грабителем был застрелен некий Гиккард Лиенстрём.

Было очевидно, что надо запрашивать материалы этого дела, на что требовалось получить разрешение начальника отдела. Возможно, при других обстоятельствах неор Урквист не позволил бы одному из своих дознавателей тратить время на изучение расследуемого в другом городе убийства, тем более на таком эфемерном основании, как наличие на месте преступления детской заколки, но дело Нюмквист портило ДПУ статистику раскрываемости убийств самым печальным образом. Вполне вероятно, что и это не сталo бы причиңой сговорчивости начальника, но конец года, а с ним и отчет перед ЦПУ стремительно приближались, и если уж дело не получится до конца года раскрыть, надо было хотя бы продемонстрировать более-менее жизнеспособную версию.

Так что разрешение Рефи получила, неора Урквиста даже уговаривать не пришлось. Ответ из Западного полицeйского управления Конье пришел в ошеломительно короткий срок – всего через три дня. Пусть сама Рефи и не была дознавателем, но она уже достаточно времени провела, настроившись на Дуктига, чтобы понимать – это плохой признак.

Интуиция её не подвела: убийство Гиккарда Лиенстрёма раскрыто не было, более того, расследование зашло в тупик. Нет, версия у неора Бильстреда, дознавателя, занимавшегося этим делом,имелась. И это была хорошая версия. Вот только никаких следов, способных к нему привести, убийца Лиенстрёма не оставил.

***

Гиккард Лиенстрём дeржал на окраине Конье маленький бар с немного странным для большого города названием «Лесной приют». Вполне приличное заведение, хотя и недорогое. Публика там собиралась простая, но некриминальная. Дело было не шибко прибыльное, но и не убыточное, и достаток Лиенстрём имел средний. Его oбраз жизни вполне соответствовал данным налоговых деклараций, и никаких сведений о том, что владелец «Лесного приюта» замешан в незаконных операциях, в ходе расследования раздобыть не удалось.

Также не нашлось и сведений о каких-либо серьезных конфликтах убитого. Женат тридцатичетырехлетний Лиенстрём не был, официально признанных детей не имел, да и насчет непризнанных никто из его родных и знакомых ничего не знал.

В столицу Лиенстрём перебрался чуть больше пяти лет назад. До этого он проживал в окрестностях Моркскоуга, небольшого города на западе Норчифриу, где управлял доставшимся ему от двоюродного брата деда трактиром «Лесной приют», удачно расположенным возле единственной дороги к Моркскоугу, являвшемуся не только самым крупным городом в округе, но и единственным, где имелась железнодорожная станция. Именно его Лиенстрём и продал перед тем, как отправиться в столицу, чтобы иметь средства для приобретения аналогичного заведения в Конье.