Студентка в наказание

– Еще как, – мы поднялись на крыльцо и Радагат остановил Монку за локоть. – Как он?

Монка тяжело вздохнула:

– Как-как… вот, новый вид роз селекционировал – бутоны крупные, зеленые, а пахнут невообразимо просто.

– Ты же понимаешь, я не об этом, – мягко сказал проректор, а Монка зажмурилась и словно прыгнула в омут с головой.

– Да что спрашивать, плохо, конечно! Вы редко появляетесь, Ваши родители – того реже. Мсье Заррис – почаще, но Ваш брат его видеть не хочет.

– Он и меня не хочет видеть, потому я редко захожу, – спокойно ответил Радагат, а я наконец-то поняла, к кому мы прибыли, и перед встречей с Алазаром Виррасом начала нервничать.

– Да знаю я, – Монка махнула рукой, – вот только нет сил уже видеть его таким – высыхает же, скучает… по обычной жизни.

Радагат сжал зубы, отчего по щекам его заходили желваки, и дернул дверь на себя. Дом был просторным, светлым, с большими чистыми окнами, отчего свет словно бы струился из каждой клеточки. Стало понятно, что Монка любит этот дом, ведь вряд ли это Алазар Виррас с трепетом убирал каждую комнату в доме.

Радагат потянул меня за руку куда-то вглубь дома, и я последовала за ним, не успев толком ничего рассмотреть. Дом был небольшой, и очень скоро мы остановились у одной из дверей. Из-под руки проректора вынырнула Монка и первой скользнула в комнату. Дверь за собой не закрыла, и мы слышали разговор:

– Мсье Виррас, к Вам гости.

– Я занят, – в ответ рык, больше похожий на звериный. Я поежилась.

– Не думаю, что они надолго.

– Кто?

– Ваш брат…

– Нет!

– …с девушкой.

Долгая пауза, во время которой я даже не дышала, представляя себе не человека, а зверя в одежде.

– Надо же, – тягуче пропел мужчина в комнате, – наша снежная королева все-таки не такая уж и снежная. Заходи, Даг, я же знаю, что ты слышишь.

Радагат выглядел спокойным. Слишком уж спокойным – на его лицо наползла так не любимая мною холодность. Мы зашли в комнату с длинными низкими столами, на которых были расставлены банки с травами, землей и цветочными луковицами. Везде, куда ни посмотри, висели лампы, из которых струился различный свет – от серебряного до всех оттенков бордового. А в центре всей этой цветочной науки на инвалидном кресле сидел мужчина, болезнь которого была видна невооруженным взглядом. Мужчина казался высушенным, словно кузнечик, – острые лопатки на слишком уж искривленном позвоночнике, угловатые, когда-то широкие плечи, обтянутый кожей череп. Светлые, как у Радагата, волосы подстрижены коротко, так что казались пушком на головке только что рожденного птенца. Глаза – светлые, но если у Радагата они казались холодными, то у Алазара – безжизненными.

Я поежилась и прижалась к проректору сильнее. Радагат представил меня своему брату, и тот впился в мое лицо внимательным взглядом.

– Твоя студентка, что ли? Ты меня удивляешь, Даг, вроде бы раньше не замечал за тобой склонности к совращению малолетних.

– Я не малолетняя, – возмутилась я и крепче взяла за руку проректора, а то еще согласится со старшим братом. Но Радагат на слова Алазара не обратил никакого внимания.

– Алазар, расскажи Лилиане о том, как ты лишился здоровья.

– Я пытаюсь скрестить два вида лилий, у меня был важный эксперимент, – криво усмехнулся мужчина. – Ты считаешь, что я должен прервать это занятие ради того, чтобы повеселить твою пассию?

– Лилиана получила магию недавно, – не смутился Радагат. – И у нее начались проблемы со здоровьем. Ты все еще считаешь, что твои лилии важнее этого?

Алазар посмотрел на меня внимательнее. Даже подъехал ближе и рассматривал, подняв вверх голову.

– Значит, кто-то решил возродить эксперименты Кряхса. И кто эта сволочь? У академика был сын, десять лет прошло, неужели он?

– Нет, – фыркнул Радагат. – Младший Кряхс, конечно, одарен сверх меры, но Лилиана получила магию раньше, чем встретилась с Таматином.

– А Вы, Лилиана, не можете поведать нам, кто же подарил Вам силу… мощь? Радагат, неужели ты не применил свои хваленые способности к гипнозу?

– Она не знает, – ответил за меня проректор. – Хоть с гипнозом, хоть без. Это и странно.

– Выходит, что кто-то усовершенствовал метод Кряхса. И кто это может быть? – глаза Алазара загорелись и чем-то все-таки стали походить на Радагатовские.

– Мы здесь не для расследований, – отрезал проректор. – Лилиана не понимает серьезности происходящего, пользуется магией, хотя это… наносит вред.

– И ты решил, так сказать, наглядно продемонстрировать, – догадался Алазар. – Настоящий преподаватель – сразу вспомнил про наглядное пособие. Ну что ж, Лилиана, смотрите. Смотрите, что с Вами будет, если мой брат запечатает Вашу магию быстрее, чем откажет сердце.

Я поперхнулась, а мужчина продолжил, игнорируя звереющего брата.

– Все равно умирать, так хоть умереть от полученного могущества. Искренне советую, мне все нравилось, но ровно до того момента, как люди, которые считаются родственниками и друзьями, испортили всю мою жизнь. И я теперь должен гнить живым трупом.