Студентка в подарок

Проректор, рассказывающий обо всех своих секретах, меня тоже не вдохновлял. Мало ли какие у него мысли в голове бродят, а слушать о том, как меня ненавидят, не хотелось: признаний Хантера уже за глаза хватило. Я поежилась, когда представила Радагата со светящимися глазами.

– Точно не желаете выпить со мной? – проректор не сдавался. – Нет? Тогда я сам!

– Стойте! – закричала я и даже схватила Радагата за локоть. Он едва приподнял брови в знак удивления. – Не надо это пить.

– Почему же? Что не так?

– Все так, – я чуть не заплакала – такой бредовой получалась ситуация. Решила, что когда увижу Таматина, то убью его голыми руками. – Но пить шампанское не стоит. Вы же все-таки проректор!

Радагат едва заметно улыбнулся и сделал вид, что пытается отпить. Я тут же отбросила свой бокал в сторону и повисла на мужском локте.

– Не-е-ет!

– Тиррос. – Глаза Радагата были близко, и я заметила, что они начинают темнеть – плохой знак. – А вы в курсе, что от вас-то как раз шампанским и не пахнет?

– Ой, – прошептала я и быстро отстранилась от проректора. – Вам показалось.

– Показалось?! – зарычал Радагат, аккуратно поставил бокал на стол и вдруг оказался совсем рядом со мной. Я было попятилась, но проректор схватил меня за талию и притянул к себе. – Не думаю!

– Мне подышать на вас, что ли, надо? – возмутилась я, упираясь ему в грудь.

– Есть способ точнее, – заверил меня проректор и впился в мои губы поцелуем. На мгновение весь мир словно остановился, а потом ускорил свое движение. Сердце мое билось в каком-то прерывистом ритме, но точно не от испуга и не от шока. Нет, шок сначала был, а потом… потом он сменился жгучим удовольствием от того, что мои губы сминали, подчиняли себе требовательно, властно и бескомпромиссно. Нежности в этом поцелуе было мало: скорее демонстрация силы и… страсти.

Но только я об этом подумала, как Радагат вдруг отстранился:

– Я же сказал, вы не пили шампанское.

– Не пила, – обалдело таращась на него, признала я. Проректор отпустил мою талию и вернулся к столу, а мне дико захотелось его ударить чем-нибудь тяжелым. Как назло, ничего подходящего рядом не было. Я с трудом отдышаться могу после произошедшего, а он… просто проверки устраивает! Огреть его чем-нибудь – это меньшее, на что я способна.

– Тогда возвращаюсь к своим предыдущим вопросам, – Радагат облокотился на стол и сложил руки на груди. – С кем вы пили и что не так с этим напитком?

Как я уже говорила, в момент начала нашего разговора с проректором, время близилось к десяти часам вечера. Поздний час, в который студенты должны тушить свет и ложиться спать, завтра долгий и тяжелый день. Проректор сам виноват, что решил задержать меня в такое позднее время, и если руководство академии заколдовывает мантию так, чтобы в назначенную минуту она просто падала с тела студентки, то нечего потом кого-то в этом обвинять.

Именно это я и сказала Радагату после того, как пробило десять часов и мантия моя оказалась на полу. При этом предстала перед проректором в трусах и бюстгальтере, так как после предпоследнего опыта Таматина других вещей у нас в комнате почти не осталось.

– То есть это я виноват? – уточнил Радагат, пока я спешно поднимала мантию с пола и пыталась ею прикрыться. – Вам не кажется, Тиррос, что в последнее время вы слишком часто предстаете передо мной в нижнем белье?

– Это уж точно не моя инициатива, – огрызнулась я. Всякая доброжелательность и любовь к ближнему улетучивались из меня с феноменально высокой скоростью, и я даже пожалела, что не дала Радагату выпить элексир Таматина. – Сняли бы уже с меня эту мантию, и дело с концом.

– Вы осознаете, насколько провокационно звучит ваше требование сейчас? – холодно осведомился проректор, а я густо покраснела, когда поняла, что ляпнула. – Идите уже отсюда, Тиррос. За алкоголь в комнате мантию будете носить до конца учебного года, а за участие в несанкционированных опытах – индивидуальное наказание, которое вмиг отобьет всякое желание нарушать правила. Раз уж стандартные меры воздействия на вас не действуют, придется придумать что-то новенькое.

Я набрала было воздуха в грудь, чтобы сказать проректору, что о нем думаю, но вовремя прикрыла рот, кивнула и отправилась из кабинета, демонстративно позабыв, что мантию держу спереди, а вот сзади Радагату открывается довольно неплохой вид. В конце концов, чего уж стесняться, я в таком виде на обложку журнала хотела попасть. А если кого-то что-то не устраивает, вполне может и отвернуться.

– Э-э, Лилиана, – остановил меня проректор, и я обернулась, но с совершенно невозмутимым выражением лица. – Передайте Таматину, что я разрешаю ему пользоваться лабораторией старшекурсников. Пусть уже его опыты проходят под контролем преподавателей.