Студентус вульгарис

Яркая алая вспышка ударила по глазам. И одновременно меня "ахнуло" по левому плечу. Огрело так, что развернуло и пихнуло спиной вперёд в Сюзанну.

— Ой! — испуганно вскрикнула она.

Как больно-то! Смотрю на плечо. Наружу торчит здоровенный, четырёхгранный наконечник стрелы. Чуть сплющенный кончик, весь в крови. Крошечный, прилипший к нему осколок белой кости. Вид ужасный. Особенно ужасно, что всё это торчит из моего тела! Больно….

— Шагеш-шш шасха…. - выдыхаю я сквозь сцепленные зубы на эсфератском, — Боли нет!

Боль отступает. Тут же ставлю щит. Ну и что, что слабый? Что есть, то и ставлю!

— Бздынь! Быщщщщ, быыщщщщь!

Стеклянная витрина сзади, обрушивается вниз водопадом осколков, разбитая прилетевшей стрелой. Стреляют, однако!

Подхватываю принцессу правой рукой и, сделав шаг в сторону, припечатываю её спиной к столбу, наваливаясь вслед всем телом.

— Замри, — шепчу ей на ухо.

По левой руке течёт. Вот гадство! Осторожно выглядываю одним глазом за край столба.

Кто там, такой косорукий? Через площадь, на крыше дома, замечаю движение. Две фигуры, взмахивая для равновесия арбалетами в руках, вскакивают на ноги и устремляются вверх по скату. Похоже отстрелялись и спешат на выход… А ещё такие есть?

— Эри-и-и!!!!!

— Не ори…

— Эрииии!!!! Что делать!!!???

— Бей их!

— Как???

Вспоминаю заклинание "копьё тьмы" и пытаюсь представить последовательность.

— Как это??!!!

— Как свечку гасишь!!

И тут "конкретно ахнуло". По ощущениям, внутри меня словно волна промчалась. Срывая, ломая, и расшвыривая в стороны всё, что попалось ей на пути. Острая, дикая боль.

— Паххх!

Крышу с арбалетчиками, и половину верхнего этажа как ветром унесло. Над огрызком дома, на фоне темного неба, кувыркаются мелкие деревяшки и какие-то падающие обрывки. Опускаю глаза. Стефания стоит, заслонив собою принца, широко расставив ноги и вытянув вперёд руки с растопыренными пальцами. Секунда, другая и она начинает заваливаться вперед, всё так же, держа прямо вытянутые руки. Мне тоже плохеет. В глазах меркнет, внутри, в районе сердца, горла, течёт что-то горячее, ноги подгибаются. Я, малость, обвисаю на принцессе.

— Тук-тук-тук-тук-тук! — стремительно стучит мне в грудь её испуганное сердце.

Рядом, совсем рядом, большие перепуганные глаза и нежные, приоткрытые губы…. Наклоняюсь и впиваюсь в них жадным поцелуем…

Прощальное лобзание? — звучит в голове насмешливый внутренний голос, — ты же сейчас сдохнешь, идиот! Брось!

Не отвечая, медленно, как сквозь какое-то марево, думаю: и действительно… зачем я её целую? Но тут окончательно темнеет в глазах, и я, съезжая по Сюзанне вниз, проваливаюсь во тьму….

Во дворце

— Докладывай, — хмуро сказал Альвеар Хайме.

Было раннее утро. За окнами императорского кабинета начинался неяркий зимний день. Не выспавшийся император, нахохлившись, сидел за своим столом, недовольно глядя на первого советника.