— Ничего себе! — входя со шкворчащей сковородкой, произнёс Женька. — Мы тут с Катюхой вкалываем на кухне, а они целуются и танцуют! — Грохнув сковородку на стол, Женька крикнул в дверь на кухню, — Кать, а Кать! Хорош готовить, иди сюда. Я приглашаю тебя на танец.
Вышла разодетая во всё лиловое Катерина, скомкала фартук и кинула его на стул. Затем, обняв за шею Женьку, бросила:
— А чем мы хуже?
Пары долго ещё кружили, как и снежинки за окнами, одна сменяя другую. Ребятам было так хорошо в этой чужой, но временно ставшей родной, своей, полуподвальной квартире, что они забыли про свои тесные комнаты в общежитиях с запахом ношеных носков и давно не стиранного белья, полуголодный рацион, вечное подглядывание друг за другом. Сегодня они были самими собой, не обременёнными ничем кроме своей молодости, неопытности и любви.
Друзья ещё не понимали, что молодость так быстро пролетит и они не успеют в ней что-то сделать полезное. Но именно воспоминания, как и об этом новогоднем вечере, когда им чуть больше восемнадцати лет, будут потом согревать их души всю жизнь.
— Ребята! Сейчас же без пяти минут на моих золотых! Скоро двенадцать, Новый год на носу, а мы ещё старый не проводили, — закричал вдруг Женька.
Все забегали.
— Савва, режь торт.
— Давай тарелки, Фрида, — засуетилась Людмила.
— Тащите шампанское, — подал голос Сашка.
— А где оно? — спросила Катерина.
— Да сейчас, я его в воде оставил, в ванной, там похолоднее, и струю холодной воды пустил, — ответил Савва и выбежал за дверь.
Вскоре он влетел обратно, на ходу вытирая тряпкой бутылку.
— Ставьте стаканы. Где стаканы? — заверещала Фрида. — Мы же опаздываем.
— Да нет, на моих часах ещё без трёх, — сказал уравновешенный Сашка. — Включите радио.
— Где оно?
— Да вон, на стене висит, справа от двери.
— Давай, Катюш, включай, — скомандовал Женька. — На моих уже двенадцать. Открывай шампанское, Старик.
Савва отвернул металлическую оправу с пробки и чуть встряхнул бутылку. В ту же секунду пробка вылетела вместе с белой пеной и ударила в потолок, а из радиоприемника послышались удары курантов.
— Ура-а-а! Савва, разливай скорее, а то пропустим Новый год, — торопила Людмила.
Наконец шампанское было разлито, и под слова диктора «С Новым годом, товарищи!» ребята дружно стукнулись стаканами, громко и беспорядочно закричали:
— Ура! Ура! Ура, Новый год!
Все выпили и стали целовать друг друга.
Съев торт и конфеты, пошли танцевать. Потом захотелось на свежий воздух, к людям, чтобы порадоваться всем вместе. Ведь этот Новый год они впервые встречали как взрослые.
Савва с Людмилой и Сашка с Фридой быстро оделись и вышли на улицу. Их догнала, на ходу застегивая пальто и натягивая меховую шапку, Катерина.
— А Женька где? — спросил Савва.
— Он не пойдёт. Сказал, что кто-то должен за хозяина остаться, — надув губы, ответила Катерина. — Ну и пусть сидит как сыч, а мы пойдём на горку кататься. Она вот там, — и Катерина показала на возвышение в школьном дворе.
Подхватив Сашку под руку, Катерина повела всех к школьному двору. Там шло веселье, гремела музыка, на катке каталась молодёжь, рядом под аккордеон танцевало старшее поколение. Катерина потащила всех на высокую гору, откуда все дружно стали скатываться кто на чём — на листах фанеры, картонных коробках. Савва посадил Людмилу к себе на колени, и они быстро бултыхнулись с горки в снег….
Савва Николаевич сейчас, через столько лет, почувствовал этот холодный снег на лице и горячие губы невесты. «Как же мы были счастливы! Как же мы были молоды! Как мы искренне любили друг друга!» — Савва Николаевич заплакал.
Запомнился этот Новый год и тем, что тогда решилась судьба ещё двух влюбленных — Сашки и Фриды. Они там на горе впервые объяснились и вместе благополучно съехали на какой-то попавшейся под руку доске.
— Значит, судьба, — сказал Сашка, обнимая и целуя Фриду. — Я загадал: если упадём, то у нас ничего не получится, если уцелеем — будем вместе навсегда. Ты согласна, Фрида?
— Да!
Сейчас Сашка с Фридой живут в Нью-Йорке, но на Новый год телефонный звонок от них всегда звучит в квартире Мартынова…
Вернувшись в комнату, весёлая компания Женьку не нашла. Зато на столе стояла разогретая еда, укрытая полотенцем, свежий заваренный чай, сдобная булка, нарезанная на ровные кусочки, и настоящее морошковое варенье в вазочке.
— А где же Евгений? — спросил кто-то.
Катерина пожала плечами:
— Чудит как всегда.
— Как чудит? — спросила Людмила. — Может, с ним что-то случилось?
Катерина, не сказав ни слова, вышла в кухню и через минуту вернулась с обрызганными водой лицом и платьем.
— Сходите, полюбуйтесь! — зазвенел её голосок. — Он в ванной лежит, смывает прошлогоднюю грязь.
Смех и радость от того, что Женька нашёлся и с ним всё в порядке, завладели всеми. Как сейчас Савва Николаевич увидел стройную фигуру своего друга Женьки Вельяминова в каком-то рваном женском халате и таких же шлепанцах, выходящего из ванной к праздничному столу.