Студенты. Книга 1

«Мама, мама…» Слёзы навернулись на глаза Саввы Николаевича. Теперь о ней напоминает лишь памятник на сельском кладбище, который Савва Николаевич установил несколько лет назад. Он долго искал то, что нужно, подбирал портрет для него. Остановился Савва Николаевич на фотографии молодой, веселой и жизнерадостной мамы в день её свадьбы. Теперь, бывая в Троицу на могилах своих близких, Савва Николаевич с удовольствием смотрел на лик матери и видел её такой, какой она запомнилась ему с детства.

Грустные мысли прервал звонок. В дверь кабинета постучалась секретарь:

— Санкт-Петербург, Савва Николаевич. Геннадий Григорьевич хочет с вами переговорить.

Савва Николаевич взял трубку телефона.

— Здравствуй, Геннадий Григорьевич.

— Привет, Савва Николаевич.

— Ну, как ты там? Всё воюешь со своими студентами? Сессия на носу. У тебя, видимо, сейчас большие заморочки?

— Держу пари, что и ты звонишь по этому же поводу.

— Угадал. Как там мой внук? Шансы выхода на сессию есть или нужна помощь?

— Если честно, лентяй твой внук, хотя и способный парень. В этом плане он чем-то похож на тебя. Пропусков очень много. Вызываю, спрашиваю: «Почему?» «Проспал», — отвечает. А от общежития до института, как с печи упасть, пятнадцать минут пешком.

— Да, Геннадий, это не то что мы после ночной смены на «Скорой» в девять ноль-ноль на занятиях сидели как штыки, да ещё на двадцать восьмом трамвае, «дрыне», как ты его называл, нужно было доехать.

Геннадий Григорьевич рассмеялся:

— Неужели помнишь, Савва?

— А ты думал!

— В общем, так. Никакой помощи ему не нужно, выберется сам. Ну, я, конечно, прослежу, если что, поправлю кого надо. Да не волнуйся, Савва, нормальный у тебя внук. Деда любит, я бы даже сказал обожает. Чуть что: «А вот мой дедушка…»

— Спасибо на добром слове, Геннадий Григорьевич…

— Да ладно тебе официальностей! Давай, приезжай как-нибудь, сходим вместе в нашу общагу, посидим где-нибудь. Ностальгия вещь серьёзная.

— Ты прав, Геннадий, подъеду. Вот как только твои архаровцы сдадут сессию, я и буду у тебя. Договорились?

— Идёт.

— Ну, тогда пока.

— Пока, Савва. Обнимаю.

— Я тоже.

После разговора с деканом Савва Николаевич набрал номер мобильного телефона внука. После короткой паузы он услышал звонкий голос:

— Привет, деда!

— Привет, Денис. Ты можешь говорить?

— Да, я сейчас на перерыве.

— Ну, как дела? Что у тебя со сдачей зачётов? Сессия ведь через неделю.

— Да так, вроде бы ничего. Есть проблемы, конечно, но решаемые…

— Я разговаривал с твоим деканом, Геннадием Григорьевичем. Он говорит, что ты наделал много пропусков. Их нужно отрабатывать. Сходи к нему, возьми направления и дуй на отработку!

— Ага, деда! Сейчас! Да я к нему добровольно ни ногой. Это он с тобой такой добрый. А меня так отругал! Не-е-е, я к нему не пойду. Как-нибудь сам всё решу. Ты бы, деда, лучше денег подкинул. Родители не дают, а у меня сейчас кризис… Сам понимаешь: не подмажешь — не поедешь…

— Денис! Хватит говорить глупости! В наше время за такие разговоры могли привлечь.

— Дед, ты что! С тех пор почти полвека прошло! Это же уйма какая времени. Всё переменилось.

— И то верно, — согласился Савва Николаевич.

— Деда, ты пошли деньги электронным переводом на мой адрес в общаге, они сегодня же и придут. А то простой перевод почтовый два-три дня идет. А мне срочно нужно.

— Ладно, ладно, перешлю. Но в последний раз, слышишь, Денис? Последний! — посуровев в голосе, закончил разговор Савва Николаевич.

— Спасибо, деда. Привет бабуле и всем. Родителям только не говори, а то начнут воспитывать.

— Хорошо, учись как следует, и деньги будут целее.

— Постараюсь, деда, учесть.

— До свидания, Денис.

— Пока, деда.

Савва Николаевич долго ходил по кабинету, не понимая, как так случилось, что теперь за всё нужно платить студентам: за отработку пропущенного занятия, за полученную двойку, за допуск к зачёту и ещё бог знает за что. Что же такое случилось за эти сорок лет после его учёбы? Если раньше в стране всё строилось на взаимопомощи и разуме, то теперь все отношения заполонили денежные знаки — в общем-то пустые бумажки с водяными знаками, вроде туалетной бумаги. На них даже не стало обязательной для советских времен записи: «Обеспечены золотым запасом Госбанка СССР». Теперь это просто бумага — делай, сколько хочешь.

«Да, времена!..» — вздохнул Савва Николаевич. Но делать нечего, нужно помогать внуку. Он вызвал секретаря. Та вошла в кабинет, расторопная, в красивом деловом костюме женщина:

— Слушаю вас.

— Лика, возьми вот пять тысяч рублей и отошли их по «Вестерн Юнион» внуку. Он сегодня должен получить.

— А не часто ли вы, Савва Николаевич, деньги шлёте Дениске? Деньги ещё никого не сделали счастливым, по себе знаю.

И хотя Савва Николаевич понимал, что Лика абсолютно права, ответил:

— Ладно, ладно, не воспитывай. Делай, что говорю.

— Как скажете. Через полчаса деньги будут отправлены на его адрес. Можно идти?

— Иди, иди. И не забудь созвониться с ним и сказать, что деньги ушли.

— Могли бы об этом и не напоминать, — обиделась Лика.

— Да это я так, на всякий случай. Вдруг забудешь?

— Это когда же такое было, Савва Николаевич?