Студенты. Книга 1

Весна в этом году началась рано. К середине марта снег растаял, обнажив все безобразие голой земли. В скверах около скамеек лежали горы мусора: банки из-под пива, бутылки, разовые шприцы, белые тонкие иглы, использованные презервативы и ещё бог знает что. Весь этот неприглядный хлам под растаявшим снегом лежал в своеобразном художественном беспорядке. Как инсталляция, созданная безымянным автором, которой впору находиться на выставке биеннале.

Савва Николаевич прохаживался по скверу в сильном раздумье, прокручивая в мозгу сложившуюся ситуацию. Так он делал всегда, когда нужно было принимать какое-то важное решение. По давнишней привычке Савва Николаевич уходил из дома, чтобы никто его не отвлекал, и бродил где-нибудь в одиночестве: по аллее парка, набережной, или вообще уезжал за город, в поле, и там, среди цветущих трав, под пение птиц, думалось особенно легко и решения приходили как-то сами собой.

Сегодня времени выехать за город не было, поэтому по старой привычке Савва Николаевич завернул сюда, в заросший сквер, тянущийся вдоль больницы…

Все началось со вчерашнего звонка мэра города, с которым Савву Николаевича связывали давнишнее знакомство, но которое так и не переросло в дружбу. В то время, когда они познакомились, он не был мэром, а всего лишь скромным партийным работником, курирующим учреждение Саввы Николаевича. Они сошлись на одном из совещаний, и с тех пор поддерживали добрые отношения. В период перестройки волна реформаторства вынесла знакомого Саввы Николаевича на самый верх. Сначала тот стал народным депутатом, потом, когда к власти пришёл Борис Ельцин, неожиданно получил пост его представителя в области. А вскоре, выставив свою кандидатуру на должность только-только нарождавшейся новой местной власти, с оглушительным успехом выиграл выборы мэра областного центра.

Все это время Савва Николаевич лишь по телевизору и газетам следил за судьбой своего быстро делающего карьеру знакомца. Сам Савва Николаевич никогда не делал попыток хоть как-то напомнить о себе или приблизиться к большому чиновнику. Но когда у мэра появились проблемы со здоровьем, он сам вспомнил о Савве Николаевиче и пригласил к себе. И у них снова, как прежде, словно и не было перерыва, возобновились приятельские отношения.

Савва Николаевич не строил иллюзий на счет их прочности, не искал себе выгоды, он всего-навсего соблюдал неписаное правило: не лебезить и ничего не просить у власти. Лучше всего держать дистанцию. Но мэр и без этой большой власти был симпатичен Савве Николаевичу как человек, личность. Видимо, нечто аналогичное испытывал и мэр. Как бы там ни было, они периодически встречались, беседовали, пили чай или кофе, но никогда не говорили о политике или работе.

Именно поэтому звонок мэра, попросившего Савву Николаевича о встрече с одним из местных воротил крупного бизнеса, застал его врасплох. Савва Николаевич согласился, и сегодня они встретились. И вот сейчас Савва Николаевич искал ответ на предложение, последовавшее от бизнесмена. Речь, собственно, шла не о самом бизнесмене, а о его сыне. Сын сидел в колонии строго режима за разбойное нападение на инкассатора. Инкассатор в перестрелке погиб, а всем участникам нападения дали от семи до пятнадцати лет. Эдику, сыну бизнесмена, досталась «великолепная семерка». Сам бизнесмен считал, что сына подставили, но доказать ничего не смог.

Так или иначе, Эдик отбывал срок в соседней области, почти на границе с N-ской, уже полтора года. Бизнесмен установил дружеские отношения с начальником колонии, и у Эдика не было никаких проблем. С приятелем они занимали двухместную камеру. У них был свой телевизор, холодильник, какие угодно продукты. Не было лишь свободы передвижения. Колония строгого режима не позволяла отпускать «сидельцев» с территории ни за какие деньги. Внутри зоны, если есть деньги или связи, — гуляй как хочешь, Вася. Можешь «выписать» себе женщину, которая будет у тебя жить как жена или родственница пару дней, а если захочешь, то и дольше. Законы зоны многое могут разрешить, многое простить, но многое и запретить. Никогда не прощают стукачество, подхалимство, ложь, предательство. Это значит подписать себе смертный приговор, даже если ты в ладу с законниками зоны.

Обо всем этом Савва Николаевич знал если не наверняка, то догадывался. Не из воздуха же брались сюжеты фильмов новой «культурной революции», заполонившей экраны российского телевидения. Реальность оказалась куда суровей и прозаичней. Но об этом чуть позже.