Студенты. Книга 2

— Божий суд есть и будет, каждому воздастся за его деяния. Тут не стоит сомневаться. — Она показала медленным кивком головы на небеса. — А в земной жизни Господь шлет лишь испытания. Смотрит, как люди их переносят. Делают ли выводы.

Матушка вновь замолчала, словно отдыхая от непосильного труда.

— А если грех зайдет слишком далеко? — не успокаивался Савва Николаевич. — Тогда что будет? Армагедон?

Матушка усмехнулась:

— Конец света возможен, но по воле Божьей, но до этого люди пройдут через большие испытания.

— Конфликт между ослами и волками?

— Что-то вроде этого, — согласилась монахиня.

— И когда же он начнется? — не унимался Савва Николаевич, явно заинтересовавшись всем, о чем говорит эта старая женщина в черной сутане и черном платке на голове. — В 2017 году вероятен, по моим подсчетам, — глухо ответила монахиня.

— Как так? И кто же его начнет? — еще больше удивился Савва Николаевич прогнозу монахини.

— Люди! — просто ответила она.

— Но они не готовы! Нет таких партий, лидеров, чтобы что-то начать серьезное, — не согласился Савва Николаевич. — Конфликту нужны вожди. Они появятся, но позже, чтобы присвоить плоды победы. Людей может всколыхнуть людская несправедливость по любому поводу. Это будет стихия, кто ей может распоряжаться?

— Никто! Так и будет.

— И это ваша окончательная дата? — уточнил Савва Николаевич.

— По моим подсчетам — да. Но сам понимаешь, мы предполагаем, а Господь располагает. — И монашенка перекрестилась.

— Вы как Ванга, — сделал столь, как ему казалось, лестное сравнение Савва Николаевич.

— Ванга — предсказательница никудышная. Если часто предсказывать, как делала она, то половина пророчеств совпадет. Такова воля Господня.

— Так-то оно так, матушка, но как же с предсказаниями конкретным лицам, которые ее посещали узнать, что будет с ними. Ведь она почти на сто процентов попадала в цель? — не согласился с монашенкой Савва Николаевич.

— А ничего проще нет, когда ты общаешься с человеком напрямую. Вот дайте мне свою руку, — предложила монашенка Савве Николаевичу. Он молча подал свою левую руку матушке и сейчас же ощутил холодное прикосновение ее шершавых ладоней. Савва Николаевич напрягся. Он давно заметил свойство некоторых людей определять настроение собеседника, его умысел: зачем он пришел, что хочет. Матушка через пару минут заговорила:

— Вы ученый из интеллигенции, скорее врач или писатель. Вам шестьдесят пять лет, у вас свой дом, двое детей: сын и дочка. Родителей уже нет, братьев и сестер тоже — похоронили всех. Сейчас вас мучает вопрос будущего. Вы добрый человек, но работа накладывает свой отпечаток. В 2017 году дети займут позицию прежних интересов, внуки на новой стороне. А вы сами будете в смятении. Проживете долгую жизнь, до 90 лет. Умрете тихо, спокойно, во сне. Жена переживет вас на два года. Кажется, все важное я вам сказала. — И монашенка выпустила из своих ладоней руку Саввы Николаевича и посмотрела на него усталым взглядом.

— Что-то не так?

— Удивительно! Но как вы узнали про меня такие подробности? И потом, прогноз на будущее? Невероятно!

— Это ответ на ваш вопрос, как Ванга угадывала прошлое и настоящее людей. Примерно так же, как я сейчас. Не всем Господь дал такое провидение, но не обошел меня. — И матушка снова перекрестилась, что-то прошептав сухими губами. — Заговорились мы с вами, мил человек, а мне пора на молитву в храм. Прощайте.

Она едва встала со скамейки — маленькая, тщедушная и сгорбленная чуть не до земли. Савва Николаевич тоже встал, хотел помочь, подхватил матушку под руку. Но она остановила его жестом:

— Пока обхожусь сама…

Савва Николаевич стоял, не зная, что ему делать, как себя повести.

— До свидания. Спасибо за разговор. Я давно так душевно не беседовал. Даст Бог, свидимся, — и Савва Николаевич поклонился.

— Прощайте, прощайте. Я бы рада еще с вами пообщаться, но не придется.

Она развернулась и медленно побрела по дорожке монастырского парка.

Через неделю Савва Николаевич узнал, что матушка Маланья скончалась прямо в церкви во время ночного моленья. Угасла, как свеча, тихо-тихо, догорев до конца на 101-м году жизни. Сколько людей направила на путь истинный, скольких уберегла от бессовестных дел, не знает никто. Одно Савва Николаевич знал твердо — свою жизнь она прожила не зря, она любила людей и жила ради них.