❄Студёная любовь❄

Хозяйка кивнула. Она помнила об этом, потому что сама лично принесла в мою комнату успокаивающий отвар и мотки марли.

— Потому тебя к принцу так и тянет. Это суть метки. Пока ты не забеременеешь, тяга будет невыносимой. И… чем дальше, тем хуже. Некоторые сходят с ума.

Я резко поднялась и приблизилась к окну, надеясь, что взгляд на бесконечное белое покрывало успокоит мою тревогу и угомонит жар, что даже с недомоганием и кровотечением не прошел.

— Зачем богам наши дети?

— Не знаю, — хозяйка пожала плечами. — Будущее невозможно приоткрыть, но у всего есть великий замысел. В это верит Даниил. — Лимия криво усмехнулась. — Вроде взрослый мужик, а до сих пор дружит со сказками.

Нательные рисунки на ее лице вдруг окрасились лимонным светом, засияли, подкрашивая кожу нежным оттенком, будто лотта прошелся по ней кончиком кисти.

Я проследила за взглядом хозяйки. На площади около колесницы стоял Данил в черной дубленке, покрытой снежинками, будто сахарной пудрой, и, запрокинув голову, смотрел в нашу сторону. Даже отсюда получилось рассмотреть, как сияют восторгом его серый и голубой глаза. Он будто почувствовал, что мы в библиотеке. Взгляд безошибочно нашел одно из шести окон большого помещения и Лимию, что тут же отшатнулась и спряталась в тени тяжелых штор.

Рядом с Даниилом стоял наследник. Синарьен тоже пялился вверх, но его глаза искали не хозяйку, они упрямо смотрели на меня.

Наши взгляды на мгновение скрестились, зазвенели, будто металл о металл, и я не смогла вдохнуть.

Задыхаясь, повернулась спиной к стене, запуталась в фалдах штор. Меня трясло и подкидывало, а в животе стало так горячо и сладко, что я едва удержалась на границе реальности и не побежала к принцу в объятия.

— Скорее всего, — будто из-под воды заговорила Лимия, продолжая тему, — миру нужны сильные маги, наше потомство.

Я не сразу смогла ответить. Несколько раз медленно выдохнула и, набрав в грудь горячий воздух, почувствовала, как сердце Синарьена беснуется под ребрами. Если я разорву метки, оно вернется к нему, и мне станет легче… Но вернется болезнь и вечный холод.

Готова ли я снова страдать и мучиться?

— Какому миру? — с силой вытолкнула слова из горла. — Вашему или нашему? Или Земле? Насколько я поняла, по рассказам Дани, там волшебства вообще нет.

— Есть, но о нем принято не говорить, потому что посчитают сумасшедшим. Всем мирам, я думаю… — мрачно сказала Лимия и приподняла голову. Она неподвижно стояла у окна и смотрела вперед, игнорируя взгляд своего истинного.

На миг показалось, что в ее глазах вспыхнуло сиреневое пламя. Оно словно отражало то, что происходило снаружи, но когда я перевела туда взгляд, на горизонте была лишь полоска темно-синей тучи, как предвестник снегопада. И где-то вдали, практически утонувшей за снежными склонами, все еще трепыхалось ядовитое пламя Черты.

— Ты говорила, что Черта — это и есть источник болезни.

— Лишь предположение. Я точно не знаю и до сих пор не понимаю, как ты смогла победить черноту и не погибнуть. Это чудо.

— Чудо, которым не управляю, — я потерла озябшие плечи. Мне не было холодно, но дрожь не проходила. Будто мною завладел лихорадочный жар, а после того, как я поглотила болезнь слуг, его стало в разы больше.

Меня распирало. Сегодня ночью почти не спала. Любое прикосновение к голой коже вызывало порочные видения. Настолько сильные, что я под утро с трудом отличала явь ото сна. Крутилась, стонала и взлетала на пики удовольствия, стоило отпустить себя.

Утром проснулась изможденная и разочарованная. Почему я такая слабая? Почему тело такое чувствительное и не подчиняется разуму?

Стоило за завтраком увидеть Синарьена, задумчивого и бледного, меня вновь понесло бурной рекой похоти. Поесть не смогла, сбежала к себе. Спасала только легкая слабость из-за алых дней. В эти периоды все-таки не до интимных ласк.

— Унна была самой маленькой в нашем замке, — заговорила Лимия, с тоской глядя на горизонт. — Юная крошка, способная драконица, маг воздуха, веселая и честная. Мы тогда, — голос хозяйки дрогнул, — сильно поссорились с Данилом. Он улетел в грозу за пределы замка. Это очень опасно в наших землях, и я испугалась… — Девушка сжалась, волосы рухнули вниз плетьми и перекрыли бледные щеки. Рисунки едва замерцали сквозь серебряные пряди. — Он нужен был мне. Я приказала Унне вернуть засранца, — Лимия вдруг задохнулась слезами и, закрыв ладонью губы, словно закричала, но не издала и звука. Отвернулась. Сжалась.

Я подошла ближе и ласково погладила ее плечи, но Лимия не успокаивалась и, не глядя на меня, перешла на рваный крик:

— Ун-на метнулась… следом… и… они оба попали… в черный вихрь. Даниил едва вытащил мою девочку оттуда, но… — голос снова пропал. Лимия всхлипывала и позволяла слезам скатываться по скулам. — Малышка… все равно погибла… из-за болезни. Если бы ты была рядом, Любава… — девушка вскинула голову и посмотрела мне в глаза, — если бы прилетела в наш мир чуть раньше… она бы выжила. Возможно… был бы шанс.