Стук

Через час к ним присоединился новый отряд, что вернулся с Ругвица. Потянуло дымом с каким-то сладким запахом, вся команда насторожилась, только Эдона, наклонив голову набок и прикрыв глаза, прислушалась. Среди листвы донесся слабый писк, он был далеким, но таким знакомым, все переглянулись.

Плач ребенка буквально звенел, он надрывался, всхлипывал, на секунду успокаивался и опять продолжал кричать. Эдона перешагнула через груду ржавого металла и с опаской посмотрела вверх. Никого. Шаг за шагом они двигались дальше. Где-то в кустах что-то пробегало, но тепловизоры показали небольших грызунов.

Взрослых особей человека не было видно. Отряд разделился и вошел в здание, дроны поднялись повыше, стараясь обнаружить опасность. Крик доносился сверху.

— Ему больно, — шепотом произнесла Эдона и стала подниматься по ступенькам.

Остановилась, увидела первые следы. Она кралась как кошка, готовая в любое мгновение напасть. Ребенок кричал совсем рядом. Девушка приподняла голову и заглянула за кучу давно сгнившей мебели.

Костер догорал, дым дергался от ветра, то прижимался к полу, то разлетался во все стороны, словно по нему пальнули из гранатомета. Голос затих, зачавкал и что-то промямлил. Команда поднялась на этаж и заняла оборонительную позицию. Эдона вытянула шею и замерла.

Маленький ребенок, живой человечик, ползал по телу лежащей женщины, пристраивался к ее груди, чавкал сосок, но не получая того, что хотел, опять начинал хныкать.

— Ты что? — видя удивленное выражение девушки, просила Ерта.

— Он кушать хочет.

— Кто? — и не дождавшись ответа, сама подкралась к вороху тряпья и посмотрела в сторону писка.

Ребенок увидел незнакомцев, затих, сперва потянул испачканные ручки, а после, испугавшись, отполз к мертвому телу.

— Не бойся, — тихо, чтобы не спугнуть человеческого детеныша, сказала Эдона.

Никого рядом не было, боты не засекли посторонних, Ерта установила датчики движения, чтобы заранее знать о приближении врага. Бора поднялась выше и стала проверять этаж за этажом.

— Никого, — послышалось в наушниках, — похоже, что самка была одна.

Эдона сделала еще несколько шагов в сторону ребенка и протянула ему руки. Тот покосился на свою мать, что никак не хотела вставать и накормить его, потом на руки незнакомки. Еще раз прижался к тощей груди, чмокнул губками и, бросив эту затея, пошатываясь на маленьких ножках, тронулся к девушке.

— Иди, мой мальчик, иди.

— Мальчик? — Ерта повернулась к ребенку и с каким-то удивлением посмотрела на новое человеческое существо. — Мальчик… — с трудом произнесла она и как-то странно улыбнулась.

Ребенок, попискивая, прижался к девушке, зачмокал губками и что-то тихо промямлил.

— Он хочет кушать. А чем их кормят? — спросила Эдона у своей наставницы.

— Грудью.

— Как у нас?

— Да, как у нас, но думаю, это к тебе пока не относится. — Ерта подошла к стене, села на пол, расстегнула комбинезон и, взяв из рук девушки ребенка, положила его себе на руки. Тот сразу засуетился, пальчики зашлепали по обнаженной груди, а губки, попискивая, потянулись к соску. С минуту он дергался, то отрывался, то начинал плакать, то снова, чуть ли не тыкаясь личиком, прижимался к груди.

Наконец малыш зачмокал губками, молоко потекло. Ерта морщилась, прижимала к себе живое сокровище и что-то шептала. Он тут же уснул, но еще несколько раз просыпался и, снова попискивая, тянулся к груди.

«Человеческий детеныш, сколько вас осталось на Земле?» — думала Эдона, прижимая ладони к своему животу, где уже зарождалась новая жизнь. Девушка тихо запела песенку, которую ей пела ее мама, когда укладывала спать.

Земля очищалась от вируса, перерождалась, и ей нет никакого дела до людей, что с ними вообще будет. На их место пришел новый вид, что назвал себя парте. Каковы они? Что стоит ждать? И сможет ли земля с ними ужиться?

Эдона встала, подошла к проему окна. Слабый ветер коснулся ее щек. Она улыбнулась, ладонь погладила живот, где ее яйцеклетка совершила второе деление. Каково это, любить? Подумала она, повернулась и посмотрела на спящего ребенка.