Стук мертвеца

— И ключ от дверей ее спальни! На нем не было слоя ржавчины; но он был старым, с «налетом», — ведь это имеется в виду в твоем письме, — на нем могли остаться следы. И провернуть его в замке было трудно.

— Так и есть.

— Но утром ты сказал мне…

— Минутку, Джудит. Кэролайн, что говорил лейтенант Хендерсон вчера вечером? Полиция провела тщательное исследование? И, к примеру, убедилась, что не было применено плоскогубцев, дабы провернуть ключ снаружи? Не заметили они следов каких-то предметов, с помощью которых пытались открыть дверь или окна?

Кэролайн сжимала свой черный шелковый шарф.

— Да, конечно, они все там проверили. Почему ты спрашиваешь? Почему обязательно нужны все эти загадки? Эта женщина, без сомнения, покончила с собой!

— О нет, ничего подобного, — возразил Марк.

— Но полиция говорит… подожди! Кто написал тебе это письмо? Кто этот человек?

— Никто.

— Я имею в виду, кто написал письмо, которое ты читал?

— Ну, можно сказать, его написал покойник, — ответил Марк. — Это всего лишь копия. Оригинал написан Уильямом Уилки Коллинзом 14 декабря 1867 года и отправлен Диккенсу.

Рядом со столом стоял стул с высокой прямой спинкой… Кэролайн, которая ровно ничего не поняла, подтянула стул к себе и села. Марк заметил, что в глазах Джудит Уолкер мелькнул восторженный огонек.

— Вот она, ваша запертая комната, — сказал он. — Так ее представлял себе автор «Лунного камня», придумывая сюжет «Стука мертвого человека». Никаких фантастических деталей, делающих историю загадочной, нереальной, неправдоподобной. Простая обыкновенная спальня. Но проникнуть в нее невозможно — ни через дверь, ни через окна.

Его низкий голос эхом отдавался под сводами готических арок. Марк убрал письмо в папку и засунул ее в карман.

— Понимаю! Теперь я все понимаю! — пробормотала Джудит. — Но… Марк! Если Коллинз придумал историю закрытой комнаты в 67-м году… или в 69-м?

— Идея пришла ему в голову в 67-м году, когда он работал над замыслом «Лунного камня». Но до 69-го года он не собирался писать второй роман.

— Продолжение предыдущего?

— Да! А теперь вспомним: в начале ноября 1867 года Диккенс едет в Америку с курсом лекций. В декабре Коллинз пишет три письма. Они датированы различными числами, но отправляются в Америку все вместе. Он описывает замысел романа, построенного на тайне закрытой комнаты, сознательно умалчивая о разгадке, и это лишь разжигает любопытство Диккенса. А вы знаете, где был Диккенс в день своего рождения, 7 февраля 1868 года?

Джудит пожала плечами:

— Наверно, я должна бы знать, но не помню. И где же он был?

— Здесь, в Вашингтоне. Он останавливался на Двенадцатой улице, в ее пересечении с самым началом Пенсильвания-авеню, почти напротив Казначейства.

— И там Диккенс получил эти письма? — заволновалась Джудит. — А ты спустя восемьдесят лет проследил их путь?

— Просто мне повезло, вот и все. Но неужели ты не понимаешь…

В густом сумраке библиотеки их охватило ощущение, будто появившаяся из прошлого рука складывает кусок за куском труднейшую головоломку

— …ты не понимаешь, — горячился Марк, — все: от мельчайших деталей до целого замысла, представленного Диккенсу, — говорит о том, что человек сам все это сделал.

Тихий смешок Джудит раздался в почти полной темноте.

— Марк, — сказала она, — я тоже кое-что знаю о нем. Тот еще был тип твой Уилки Коллинз. Помню, я читала, как он вел себя в роли крестного отца на крестинах: маленький толстенький человечек, до неприличия упившийся шампанским и бренди, держит на руках ребенка и удивленно моргает сквозь очки: «Ребенок пьян! Господи помилуй, да ребенок пьян!»

Марк кивнул:

— Могу рассказать тебе еще историю о нем, Джудит. Этот анекдот обнародовал он сам: как он познакомился со своей любовницей, когда она в нижнем белье убегала от преследовавшего ее злодея, который…

Кэролайн Кент вскочила на ноги. Хотя говорила она негромко, видно было, что девушка едва сдерживает гнев.

— Марк Рутвен, прекрати нести эту смешную чепуху! С меня хватит! Я этому не верю!

Марк уставился на нее:

— Чему ты не веришь? Что ему пришла в голову совершенно новая идея?

— Нет, нет, идеи здесь ни при чем! Я хочу сказать… о господи, напиться на крестинах! Бежать за женщиной в белой рубашке!

— Кэролайн, дорогая, — взмолилась Джудит; у нее был слегка смущенный вид, но она преодолела неловкость, — не надо быть такой щепетильной, из-за того что Тоби Саундерс придерживается таких взглядов! Марк, в отличие от тебя, понимает, что нельзя рассказывать студентам о викторианских романах, пока не объяснишь им, каков был человек, написавший их. Нижнее белье и пикантная история наверняка миф, но любовница была на самом деле. У нее было такое же христианское имя, как у тебя. Она жила с Коллинзом…

— Джудит Уолкер, я не верю тебе ни на грош…

— Не веришь? — вспыхнула Джудит. — Тогда я попробую доказать тебе. И не научными изысканиями. Общедоступным рассказом — воспоминаниями Кэйт Диккенс Перугвини о Глэдис Стори — они описывают, как воспринимали «дорогого Уилки» и его подругу все, кто знали их. Они есть тут, в библиотеке, и я принесу их.