Стук тыгдымского коня (СИ)

В кабинете воцарилась аура печали и скорби. Нос Миневича качался над головой бедного студента, как дамоклов меч. Отчаявшись, профессор вернул несчастному зачетку, прочитав напоследок лекцию на тему " Ученье - свет, а не ученье - армия". Потом они по-родственному, тепло попрощались, и Уханов был свободен. Он вышел в коридор, и, отдышавшись, порылся в карманах. Как известно, Шекспир видел две ситуации безденежья. Первая - денег нет. И вторая - их нет вообще. Ревизия показала, что дело подходит ко второй стадии.

- Эй, - его похлопали по плечу.

- Чего? - Никита осоловело огляделся.

- Глухих привезли, - Женя Шеногова поправила Уханову воротник. - Сдал?

- Не совсем как-то.

- Зря.

- Знаю.

- Когда лекции вернешь?

- Ну, сразу. Как только.

- А где бо-о-льшая шоколадка?

Никита смущенно крякнул, и шаркнул ножкой.

- Женечка. Я тебе не то, что шоколадку. Я бы даже расцеловал тебя всю. Ну, если бы не стеснялся.

Шеногова покраснела, и пробормотала под нос что-то неразборчивое. Никита, воспользовавшись удобным моментом, тут же удрал. В холле его внимание привлекли студенты, толпившиеся вокруг стола с книгами. За столом интеллигентная старушка в очках торговала подпиской на издание фантастики.

- Подпишись, сынок, - посоветовала она Никите, увидев, как завороженно он смотрит на книги. - Недорого. В месяц приходит три экземпляра.

Никита, листавший Гаррисона, вздохнул: - В следующий раз, бабуля.

Он еще немного порылся в книгах, еще повздыхал, и пошел к выходу. Через пять минут Уханов уже трясся в трамвае, читая разную рекламную дребедень, расклеенную внутри. Реклама призывала отдыхать на Кипре, покупать кожаную мебель и джипы. Рядом размещалась листовка, возвещающая о приходе Дэви Марии Христос впритык к призыву голосовать за ЛДПР. Под листовками было нацарапано : "Хоббиты - наша последняя надежда". Никита усмехнулся и выпрыгнул из трамвая.

- Извините, - его мягко тронули за рукав.

Обернувшись, Уханов увидел невысокую девушку с ярко выраженным восточным типом лица.

- Сказице, позалуста. Вы задумывались о вецном, о боге, и о предназнацении.

Никита поскреб затылок.

- Ну, думаю вообще-то. Особенно по средам. Как среда, так и тянет на вечное. Прям, напасть какая-то.

Девушка захлопала глазами, и стала ковырять ладонь ногтем. Уханов с интересом ждал продолжения. Наконец луноликая решилась.

- Вы работаете или учица?

- Мы учица.

- Вы студент.

- Наверняка. Но точно не известно.

- Если вы задумывались о вецном, о боге, о смысле зизни, то мы приглашаем Вас на лекцию великого уцителя Ли Хунчжи. Находяци... находясийся на версине познания, он раскроет все тайны бытия и всего суссего.

- Ссущего - это прикольно. Прям, все тайны мне раскроет?

- Все. Лекция будет проводица по адреса, - луноликая протянула визитку.

Никита визитку не взял.

- А может твой великий и ужасный из пальца огонь. Вот так раз, и щелк. Нет? Печалька. Какой-то он левый Гудвин.

Никита взял девушку за пуговицу, и притянул к себе. Китаянка слабо упиралась.

- Ты передай своему фюреру, что у нас и своих пророков дохрена и больше. И мир твой Ли не спасет. Его спасут хоббиты. Точно тебе говорю,- он отпустил девушку. - Блин, хоть бы от прыщей тебя излечил. А веру свою я не меняю.

Разобравшись с религиозными спорами, Уханов подошел к лотку с мороженым.

- Эй, чувак. А у тебя деньги есть? - стайка подростков лет четырнадцати-пятнадцати перегородила дорогу.

Да что же такое-то творится? Сегодня все так и жаждут общения.

- У меня их не меряно. Но вам об этом лучше не думать.

- А че ты такой борзый? -обратился к нему вожак стайки.

Был он чуть повыше остальных, густо покрыт прыщами, и двигался, словно на шарнирах, постоянно топыря пальцы и выдвигая челюсть вперед.

Прыщи сегодня рулят, с грустью подумал Никита.

- Гм. Пионэр. Я под защитой великого Ли, познавшего всех ссущих, - Уханов показал пальцем в небеса. Подростки машинально посмотрели вверх. - Будешь плохо себя вести, он тебя покарает. Ты иди, отдохни. Книжку почитай про подвиги.

- Маленьких обижаешь? - тяжелая рука легла ему на плечо.

Повернувшись, Никита увидел четверых стриженных парней в адидасовских костюмах. Они выглядели, как ходячая реклама популярного стишка: "Кто носит фирму "Адидас", тот от рожденья - педераст".

Стайка моментально испарилась, остался только их гнусный вожак.

- Я обижаю? Я их, наоборот, люблю. Фибрами, - Никита стряхнул с плеча прыщавого невидимую пылинку. В душе холодея. Надо же. Попался на такой дешевый развод.

- Обижа-а-ет, - загундосил мелкий, дернув плечом. - Деньги шакалил. Покарать грозился.

Уханова профессионально взяли в кольцо. В спину ему уперлось что-то неприятное, и явно острое. Продавец мороженого, с интересом наблюдавший за происходящим, вдруг загрустил, и усиленно заинтересовался содержимым своего лотка, нырнув туда чуть ли не полностью.

Из ларька напротив заголосил Петлюра:

"На восьмом километре, ой, мама.

Нас собаки догнали.

И по белому снегу

На расстрел повели".