Стукач

– Отпустите меня! – с мольбой в голосе произнесла Маджида, и из глаз ее покатились слезы. Ее всю затрясло.

– Отпущу, – сказал Ким. Он снова присел за стол и налил себе водки. Девушка осталась стоять посреди комнаты. – Говорят, кизым[83], ты прибарахлилась. Машину себе купила. И хочется мне знать, откуда у тебя деньги? Скажешь?

– Я заработала, – робко ответила та.

– Да ну! – удивленно воскликнул кореец. – И чем же ты зарабатывала? Передком своим, что ли?! – взревел он. – Да ты еще вчера трешки не стоила, мразь дешевая! Сангир! – крикнул Ким, повернувшись к двери. В комнату тут же вбежал надсмотрщик. – А ну добавь ей!

Сангир прошел через комнату к небольшому серванту и выдвинул ящик. Достал оттуда металлическую коробку, в которой были шприцы и ампулы. Набрал в шприц дозу и приблизился к Мад-жиде. Одним ударом в грудь повалил ее на пол и придавил сверху своим телом.

– Не надо!!! – завопила девушка. – Я все скажу!!!

– Отпусти, – приказал кореец, и охранник освободил жертву.

– Я все скажу, Виталий-ака! – Она с трудом сдерживала рыдания. Оставаясь на полу в отвратительной раскоряченной позе и утирая грязными руками заплаканное лицо, она начала свой рассказ.

Из повествования стало ясно, что Миркузий Мирвалиевич Султанов, пригласив ее вместе с другими девушками из ансамбля танца «Байрам» для увеселения московского гостя, назначил каждой гонорар – пятьдесят рублей, что соответствовало обычной таксе. Но потом вызвал Маджиду на отдельный разговор и сказал, что она должна вручить русскому крупную сумму денег. Двадцать пять тысяч рублей. При этом предупредил, что, если кореец потом будет интересоваться, надо сказать, будто русский получил не двадцать пять, а пятьдесят тысяч.

– Ты понял, да? – повернулся Ким к Соленому. – Он ведь, сука, сам мог деньги москвичу передать! Но не сделал этого. Почему? Потому что ему нужен был свидетель, который смог бы подтвердить, что русский получил на руки не половину суммы, а всю полностью. Паскудина жирная! И сколько он тебе заплатил за эту услугу? – задал он вопрос девушке.

– Десять тысяч… – ответила она, пряча глаза.

– Значит, сэкономить на мне решил, гнида мусорская… – задумчиво произнес Ким. – Добро. Поглядим, во что ему эта экономия обойдется. Теперь понятно, рыбка, – вновь обратился он к Маджиде. – Ну хорошо, машина твоя стоит восемь тысяч с хвостиком. Остальные деньги-то куда девала?

– Маме отдала!!! – выкрикнула Маджида и забилась в истерике, сообразив, что кореец доберется и до ее мамы. – А-а-а!!! – вырвалось у нее из груди.

– Сангир, давай, – кивнул Ким надсмотрщику, и тот вновь навалился на девушку. Умело ввел иглу в вену и надавил пальцем на поршень шприца.

Тело Маджиды сразу обмякло, веки прикрылись, а на лице проявилась мертвенная бледность. Губы же растянулись в блаженной полуулыбке.

– На поле ее! – зло скомандовал кореец. – И глаз не спускать! Пусть пашет наравне со всеми!

Сангир ухватил Маджиду за ногу и поволок к двери. У самого выхода он остановился и повернулся к Киму через плечо:

– Извините, хозяин…

– Да, чего тебе?

– Если ребята захотят… – Он выразительно посмотрел на бессмысленно улыбающуюся девушку.

– Бог ты мой! – закатил глаза кореец. – Сколько угодно. Только хоть отмойте для начала. Как у вас стоит на таких?.. Все. Иди.

Сангир похотливо взвизгнул от радости и поволок одурманенную наркотиком девушку прочь.

– Скоты, – выругался Ким. – Все – скоты.

Соленый молча рвал зубами баранину и за пивал ее водкой.

– Слушай, – обратился к нему кореец. – Вернемся отсюда в Ташкент, и ты сразу улетаешь в Москву. Надо встретиться с майором, он, кстати, недавно подполковника получил и повышение по службе. Так вот, потолкуй с ним, – как избавиться от жирного. И скажи, что я готов принять его у себя для очень серьезного разговора…

– Может, ну его на хрен? – предположил Соленый. – Пусть он сидит там, в своей Москве. А мы тут своими силами обойдемся?

– Не обойдемся! – прикрикнул на него кореец. – И не перебивай меня никогда! – Он со скрипом сжал челюсти. – В завтра смотреть нужно. Отсюда рано или поздно придется рвать когти, попомнишь мое слово. Местные чучмеки под себя все загребут. И никакие деньги не помогут. Придется перебираться в Россию. Это – во-первых. А во-вторых, Багаев сидит в Москве, у самого ментовского верха. Надо растить его, двигать вперед. Чем выше его пост, тем лучше теперь для нас. Не хер всю эту шоблу черножопую в Ташкенте кормить. Достаточно иметь одного сильного человека в МВД СССР, а то на всех не напасешься, сам без штанов останешься.

– Ну пока ты его вырастишь…

– Пусть год пройдет. Пусть десять лет, – упрямо заявил кореец. – Я не собираюсь до смерти сидеть в этих горах и вонь эту нюхать. Нужны большие дела, большие масштабы…

– Шею не боишься свернуть?

– Кто боится, того и бьют. А мы через десять лет в бриллиантах купаться будем и из золотой посуды есть…