Ступень 4. Наследники демиурга

— Хорошо, предположим, что ты прав, и в мире появилась некая высокоэнергетическая сущность, отзывающаяся на молитвы своих адептов. И что в этом особенного? У нас много богов — одним больше, одним меньше, разница небольшая.

— Ты хочешь появления в этом мире культа смерти и разрушения? Войдя в силу, адепты нового культа не остановятся на одной Натане — они придут и сюда, в Лияру. Люди, черпающие силы в ритуальных пытках и умерщвлении своих жертв, со временем оставят от этого мира одно пепелище. Вряд ли подобный исход понравится Создателю.

— Я уверен, Орив, Создатель не допустит гибели сотворённого им мира.

— Но болезнь лучше всего лечить в зародыше. В этом ты со мной согласен?

— Хорошо, я приму твои слова на веру. Как, говоришь, зовут нового бога?

— Богиню. Люди зовут её Метаморфоза. Богиня ненависти, разрушения и смерти. Она черпает свои силы в ритуальных пытках и предсмертном ужасе умирающих жертв.

— Три ипостаси в одном лице…

— Они друг друга стоят, Дэн. Жертвоприношения, совмещённые с ритуальными пытками, неплохо питают и саму богиню, и её верных последователей. Культ стремительно набирает силу. В городах начинают пропадать люди, а небольшие по численности селения вообще охвачены ужасом. Резко возрос спрос на оружие, особенно на арбалеты с зачарованными стрелами. По ночам люди боятся выходить из дома. Зафиксированы даже исчезновения одарённых — адепты кровавой богини не боятся ничего, даже проклятия расплаты за убитых магов. Подозреваю, что с помощью некоего ритуала адепты научились обходить проклятие.

— Кстати, ты не выяснил, откуда появилась новая богиня?

— Подозрения у меня есть… Если ты не забыл, недавно в наш мир пришли двое детей Создателя.

— Они же ещё дети!

— Они в первую очередь боги, Дэн! Как бы внешне они при этом ни были похожи на простых людей.

— Одна из этих девочек сейчас живёт в моём доме, и за её непричастность к происходящему я ручаюсь. Ничего божественного за ней не замечено — обычный подросток. Необычного в ней лишь то, что она как две капли воды похожа на свою мать, богиню Таню.

— А вторая?

— Линнея сейчас где-то в Ривии, решает свои дела, пообещав вернуться через месяц. Как только девушка вернётся из Эмирата, она покинет наш мир и улетит домой.

— Культ Метаморфозы зародился и начал стремительно распространяться как раз из Ривийского эмирата! Дэн, я уверен, что Линнея уже не та милая безобидная девочка, которая пришла в наш мир несколько месяцев назад. Если ты не забыл, она смогла обрести здесь силу, разрушив барьер своего дара, и процесс разрушения оказался для неё не слишком приятен. Негативные эмоции, испытанные девушкой в процессе инициации, вполне могли наложить свой отпечаток на энергетику юной богини, резко сменив её полярность.

— Это лишь твои предположения, Орив. Мы ничего не знаем о зарождении и становлении божественных сущностей, строя лишь свои догадки об этом процессе.

— Но то, что Линнея — по сути уже не человек, а некая сущность в человеческом обличье, имеющая доступ к океанам собственной энергии, способным не только одарить своих последователей силой, но и вообще уничтожить целый мир, ты согласен?

— Это действительно так…

— А то, что Линнея умеет принимать облик демона? То, что она по сути своей давно уже не человек, а метаморф, ты не забыл? Метаморф женского рода — метаморфоза… А как зовут новую богиню? Тебе это ни о чём не говорит?

— Я сегодня же обращусь с молитвой к Создателю, Орив…

* * *

Вор-карманник по кличке Рох довольно потирал руки — ветреная богиня Удача, весь день демонстрирующая профессиональному щипачу вид своих прекрасных ягодиц, наконец-то развернулась к нему лицом. И как-то сразу забылись дневные провалы — первый срезанный на рынке кошелёк, во внутренностях которого обреталось всего две мелких медных монетки, не стоящие и малой части его усилий… И второй кошелёк, оказавшийся обычной обманкой, наполненной не деньгами, а мелкими плоскими камушками… И третий кошелёк, в который предусмотрительный хозяин вместо денег насыпал жгучего алхимического порошка, разъевшего два пальца на правой руке Роха почти до костей… И скудный ужин из пустой, заправленной сухими хлебными корками похлёбки, тоже стремительно исчез из его мыслей, стоило только увидеть, на кого ему повезло наткнуться на узких пустынных улицах ночной Асуры.