Ступень Четвертая. Часть вторая

Глазьев-младший никогда не казался мне светочем ума, но такие планы даже для него перебор.

— Не думаю, что на убийство главы крупного клана посмотрят сквозь пальцы.

— Разумеется, нет. Если докажут, что было убийство.

— А могут не доказать?

— Понимаешь, то, что говорил второй, разобрать не удалось. Он был под иллюзией хорошей такой, качественной иллюзией, неразличимой без применения магии. И это, похоже, отразилось на артикуляции. Либо действовало заклинание, либо работал артефакт, мешающий всем типам прослушки на расстоянии. Мои подчиненные магией не проверяли, следуя моей четкой инструкции. Поэтому у меня есть запись только одной стороны. Судя по ней, Накрех пообещал сделать артефакт для Глазьева, которым тот сможет убить отца и не вызвать подозрения.

— Глупо со стороны Накреха давать в руки Глазьева такое оружие.

— Я так понял, что Накрех как-то подстраховался, потому что Глазьев стал с ним торговаться на количество срабатываний. В следующий раз они встречаются через две недели, и если мы не вмешаемся, старший Глазьев почти наверняка умрет. Что будем делать?

Я задумался. Я примерно понимал, какого типа артефакт собрался делать Накрех. Через защиту Глазьева такой пробьет точно, и, если рядом в момент смерти не будет мага, Роману удастся выйти сухим из воды. Егор Дмитриевич был мне несимпатичен. Более того, мы с ним могли считаться врагами. Но Роман, встав во главе клана, пойдет вразнос и, пока об меня окончательно не убьется, не успокоится. Уничтожать клан Глазьевых под ноль я не собирался, чего не избежать, если сейчас власть там переменится. Конечно, Роман рано или поздно во главе клана встанет, но при отсутствии поддержки в лице Накреха, рыпаться на меня он не будет, если не уверен в победе даже с артефактами. Это говорит о том, что хотя Роман меня все также сильно ненавидит, мозгов у него прибавилось, как и выдержки.

— Так как, будем вмешиваться? — нетерпеливо спросил Постников. — Это, конечно, внутреннее дело клана. Опять же, сообщи мы Ефремову, информация почти наверняка дойдет до Накреха, а у нас нехилые такие шансы его задержать в следующий раз.

— Известно точное время?

— Нет, если он и говорил, то до нас не дошло. Я на слова Глазьева ориентируюсь, который сказал: «До встречи через две недели». Прикинь, он даже руку протянул для пожатия, но Накрех ее проигнорил.

Придется всю следующую неделю сидеть в засаде у дома Глазьевых, потому что без меня взять сбрендившего мага получиться вряд ли, а телепортом приходить к месту его встречи с Глазьевым нельзя — почует срабатывание и сбежит.

— Проследить за собеседником Глазьева, как я понимаю, не удалось?

— Нет. Он завернул за угол и исчез. Если бы мы использовали артефакты, могли бы проследить, но ты запретил.

В его голосе послышалось осуждение, пришлось напомнить:

— Он чувствует направленную на него магию, а значит, засек бы ваше наблюдение, и в следующий раз не пришел бы. Я и так не уверен, что это не ловушка по примеру той, что было у волхвов.

— Да, мы тогда знатно лопухнулись. Еле выскочили.

— Сейчас мы подготовились лучше. И если повезет, сможем его взять. Главное, чтобы он себя не убил. У него заклинания наверняка не пропустят нашу магию, в стазис мгновенно не получится отправить.

— Пара секунд все равно будет. На голову мешок, одежду срезать. Повезет — руну повредим.

Теоретически руна должна была рисоваться напротив сосредоточения магической силы — источника, но я был уверен, что за эти годы Накрех как-то обошел это ограничение, потому что как минимум у одного тела источника не было. А значит, руна могла находиться где угодно. Не факт, что она вообще окажется видимой. Поэтому нашей задачей было схватить, связать — а руну уже искать в спокойной обстановке императорской тюрьмы для особо опасных преступников с магией.

— В любом случае дней десять у нас есть, чтобы обдумать. Я склоняюсь к тому, чтобы обезопасить старшего Глазьева, если что-то пойдет не так.

— Он тебе не поверит.

— Почти наверняка. Потому что Роман — сын, а мне доверия нет. При этом еще и встретиться нужно так, чтобы никто не заподозрил, что я хочу предотвратить его убийство. То есть наша встреча должна иметь другую причину.

— Попросим Ермолину встретиться с Романом, — предложил Постников. — После чего у тебя будет повод поехать к Глазьевым и переговорить с Егором Дмитриевичем. Агеев, конечно, будет против, но ему можно не сообщать. Саму Ермолину мы подстрахуем.

— Будет подозрительно, если она выйдет с ним на связь сама.

— Ей не надо выходить на связь самой, — хмыкнул Постников. — Роман после той встречи постоянно ей либо звонит, либо пишет. Ермолина по нашей просьбе, если ты не забыл, поддерживает с ним контакты и просто согласится на одно из его предложений.

В отношении Ани я отнюдь не был уверен, что она действует по нашей просьбе, а не ведет свою игру. Все-таки воспоминания о ней у меня остались довольно болезненные.

— Но он может с ней не увидеться до встречи с Накрехом.