Ступень Четвертая. Часть вторая

— Твоя работа, может, и ненадолго. Но когда еще приедут родственники.

Причинять добро всем подряд мы не имели права. Со всех сторон это было непредусмотрительно: и со стороны закона, и со стороны финансов, и со стороны утекающего сквозь пальцы времени. Я колебался ровно до слов Тимофея.

— Я пока второй раз пройдусь, — азартно сказал Тимофей. — Кажется, я понял, что с Глазьевым.

— Что? — почти хором спросили мы все.

За исключением врача, разумеется, потому что ему Глазьев был до лампочки, пока не становился пациентом этой клиники, чего я исключить не мог — заведение было статусным и содержались тут психи не простые, а с богатыми родственниками, которые могли позволить себе оплатить комфорт и безопасность близкого человека. Не будь с нами Ефремова, нас бы на порог не пустили.

— Вот когда буду уверен точно, тогда скажу. Мне бы на обычных пациентов посмотреть для сравнения. В смысле двигающихся.

— Разумеется, — врач был сама предусмотрительность. — Я звоню?

— Звоните, — решил я. — И почту дайте, мы на нее соглашение вышлем. Но задерживаться долго не будем.

Он позвонил родственникам заинтересовавшего Тимофея пациента, я же позвонил Серому и озадачил его соглашением, после чего мы прошлись по второму кругу по тем же палатам, а потом заглянули к осознающим себя, хотя и не совсем адекватно, другим пациентам этой больницы.

Выйдя из последней палаты, Тимофей надолго задумался.

— И как? — не выдержал врач. — Кому-то из этих можно помочь?

— Не с моим нынешним уровнем, — сразу ответил Тимофей. — Там глубинные изменения в мозге. Я не рискну туда лезть.

— То есть теоретически им помочь можно?

— Не знаю, — отрезал Тимофей. — Теоретически я могу помочь только одному вашему пациенту, если я правильно понял, что с ним случилось.

— А что с ним случилось? — азартно спросил врач.

— Пардон, — влез перед ним Ефремов. — Давыдов сначала объяснит, что случилось с Глазьевым, или я решу, что я напрасно вас сюда свозил.

— Понимаете, Дмитрий Максимович, у каждого человека есть внутренняя суть или душа. Похоже, Глазьев остался без нее.

— То есть?

— То есть что у него, что у большинства показанных мне пациентов осталась одна оболочка.

— Это точно? — напрягся Ефремов.

— В таком вопросе я не могу быть уверен на сто процентов, — честно признал Тимофей. — Это только мои предположения, понимаете?

— А у того, за которого ты зацепился?

— А у него эта суть словно отделена преградой. Намеренно отделена посторонним вмешательством. Пациент не может управлять телом. Душа существует отдельно, а тело отдельно. Они никак не взаимодействуют.

— Но он что-то слышит и понимает?

— Мне откуда знать? — удивился Тимофей. — Я ни разу с этим не сталкивался.

— То есть Глазьеву теперь прямая дорога в это заведение? — уточнил Ефремов.

— Или в подобное, — подтвердил Тимофей.

— Скандал будет знатный… Даже не знаю, что лучше, задержать его у нас еще или передать отцу.

— Лучше передать, — заметил Постников. — А то заявят потом, что это следствие пребывания у вас.

— А ведь точно!

Ефремов принялся вызванивать кого-нибудь из своих, чтобы передача Глазьева отцу прошла без его участия. И я его понимал. Я бы тоже не хотел объясняться с Егором Дмитриевичем, пусть ни моей, ни ефремовской вины в случившемся не было.

После звонка Ефремов неожиданно сказал:

— Счета Новикова проверили. Суммы, подходящие по размеру для покупки дома, с него не снимались. Предвосхищая ваши вопросы об аренде — если она и была, то оплачивалась не с этих денег. Собственным счетом Новиков почти не пользовался.

— Засада, — недовольно сказал Постников и задумался. — Но частный дом с хорошим участком точно должен быть. Такое в многоквартирном не удержишь.

— Согласен. Там нужно большое расстояние до людей. Но может, из стазисного Новикова что-то вытянем?

В последнее мне не очень верилось. Но ехать и проверять все равно придется.

Родители пациента приехали действительно очень быстро. Глава клана Головиных с супругой. В уютной палате лежал их сын. Об этом клане я не знал ничего, но судя по тому, как подобрался Постников, был он не из простых.

— Вы действительно сможете помочь? — обратился глава клана к Постникову, почему-то посчитав его за нашего целителя.

— Александр Олегович, вы не по адресу обратились, — заметил Ефремов. — Если вы даете разрешение, то попытается помочь вашему сыну вот этот юноша. Тимофей Давыдов.

Он указал на Тимофея.

— Он не слишком молод? — с недоверием поинтересовалась Головина. — Не хотелось бы ухудшения ситуации.

— Куда уж хуже… — проворчал ее супруг. — Тимофей, вмешательство не убьет моего сына?

— Это я вам могу обещать.

— Тогда действуйте.