Ступень третья. Часть вторая

И чтобы не откладывать в дальний ящик, сразу достал ту трубку, что была для связи с императорской гвардией. Видно, полковник ее постоянно держал при себе, потому что ответил сразу.

— Елисеев, только не говори, что у тебя очередной труп, — прорычал он в трубку.

— Не скажу, — согласился я. — И даже не знаю, насколько это срочно, решать вам. Но не проинформировать вас не могу. Вы мне потом непременно скажете, что я что-то там нарушил.

— Ладно уж, Елисеев, не тяни резину, говори, — проворчал он уже не столь раздраженно.

— Начнем с того, что у вас там кто-то продает информацию о моем клане Глазьевым.

— С чего ты взял? — удивился он.

— У меня сегодня была занимательная беседа с шурином Глазьева неким Кочергиным. Он себя старательно выдавал за другого человека, аж под двумя личинами сидел и артефактом изменения голоса, но мы его все равно вычислили и опознали. Так вот, он владел информацией, которую ему неоткуда было получить, кроме как от вас.

— Возможно, — неохотно ответил Ефремов. — Но трудно доказуемо. С таким же успехом он мог получить информацию от твоих домочадцев.

— Тогда она была бы немного другой, — возразил я. — Кроме того, представитель семьи Глазьевых, под маской анонимности, разумеется, предложил мне сто миллионов и волховскую методику роста магии за документы Вишневских о создании химер.

— А такая методика вообще есть? — удивился Ефремов. — Погоди-ка? За ЧТО они тебе ее предложили?

— За записки Вишневских о химерах. Сказал, что точно знает, что они не у вас, — ехидно ответил я.

— Твою ж мать! Глазьевы вообще берега попутали?

— Похоже. А они могут перевести деньги так, чтобы на них не вышли?

— Могут. С какой-нибудь подставной зарубежной фирмы, — даже не задумался Ефремов. — Кланы такое не единожды проворачивали, чтобы на покупателя информации было почти невозможно выйти.

— Как вы думаете, Дмитрий Максимович, зачем им эта информация? — вкрадчиво спросил я, собираясь обрадовать полковника тем, что Глазьевы подобным занимались раньше.

— Они опыты проводили по улучшению боевых качеств для не-магов, — ответил Ефремов. — И вроде даже использовали технику частичной химеризации. Но после гибели Вишневских испугались и все свернули.

— Значит, собираются развернуть.

— Или тебя подставить, что более вероятно. Но исключить, что инфу скопируют перед этим, я тоже не могу. Вот ведь.

Ефремов витиевато выругался, припомнив всех родственников Глазьева и заподозрив его в противоестественной связи с ними, причем не только по очереди, но и одновременно. Узнал я много нового и интересного. Нельзя сказать, что учитель из него оказался плохой, но своеобразный и не магии.

— На когда у вас назначена передача данных? — спросил он.

— С чего вы взяли, что назначена? — удивился я.

— Только не говори, что ты гордо отказался, не дав мне возможности прихватить своих врагов на горяченьком.

— Вообще-то, да, отказался. — На другом конце трубки раздалось змеиное шипение, но я тянуть не стал, выдал вторую часть сразу: — Но Кочергин на прощание сказал, что перезвонит через месяц.

— Ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь, — прошипел Ефремов. — Не мог с ним на пораньше договориться? Жди теперь целый месяц.

— Зато за месяц вы успеете подготовиться к аресту и узнать, кто сливает Глазьевым обо мне инфу, — намекнул я.

— А ты найдешь записки Вишневских.

— Вот это вряд ли. Подозреваю, что они ушли вместе с Морусом. Но написать обманку можно, — предложил я. — Можно такими красивыми закорючками, как на схеме, что вы уволокли.

— Ты их расшифровал? — сразу насторожился Ефремов.

— Увы, нет. Но написать что-то рандомное, присовокупив красивые схемы, очень даже можно. Разглядывать Кочергину это долго не придется. А если он поймет, что это обманка, у вас будет возможность получить расшифровку. Как я понял, она тоже у вас застопорилась?

Ефремов не стал говорить ни да ни нет.

— Ладно. Я тебя понял. Как опять появится этот тип, сразу сообщи.

— А вы — как найдете того, кто сливает обо мне инфу.

— Нагл ты, Елисеев не по годам. Может, не о тебе, а о поместье?

— А разница? Сейчас это, считайте, обо мне.

Ефремов хмыкнул и отключился. Я отложил телефон и повернулся к Постникову, который разговор не слышал, поэтому пришлось ему пересказать.

— Таким образом, за месяц нам нужно будет сделать обманку, — завершил я. — Журналы Вишневских у нас есть, в том числе — пустые. Нужно скопировать почерк и придумать, что туда вписывать. Схем я могу пару нарисовать, а записи делать будем закорючками, которые не расшифровали.

— Думаешь разумно? — усомнился Постников. — Если Кочергин знает этот шрифт, сразу поймет, что его пытаются надуть. А нам же нужно, чтобы он сначала перевел деньги.

— Смотрю, вы с Серегой в последнее время тесно общаетесь, — ехидно сказал я. — Он тоже в первую очередь заботится о деньгах.