Ступени

Юрий Дмитриевич уселся на диван, вытянув ноги, похрустывая суставами, и с наслаждени-ем вдохнул запах жареного лука из-за ширмы, где Зина возилась с керогазом.

В дверь постучали два раза, потом через промежуток еще три раза. Зина торопливо пошла к дверям, вытирая о передник мокрые руки. Юрия Дмитриевича поразила происшедшая с ее лицом перемена. Оно было испуганным, растерянным, и маленькие уши стали пунцовыми. На пороге стоял Аким Борисыч, свежепостриженный, надушенный, с букетиком цветов.

- Заходите, Аким Борисыч, ужинать будем, - суетилась Зина. Аким Борисыч сунул ей букетик прямо в лицо и потрепал ладонью по щеке, правда, первоначально он чуть-чуть ошибся и пальцы его скользнули по затылку, потом быстро нащупали щеку. Аким Борисыч улыбнулся, но сразу же улыбка погасла, он тревожно, неестественно твердо и четко для живого человека выпрямился, как тогда перед Перегудовым, и черные очки его, словно окуляры какого-то кибер-нетического механизма, начали ощупывать комнату, пока не застыли на Юрии Дмитриевиче. Юрий Дмитриевич почувствовал, как по спине пополз от поясницы к лопаткам легкий ночной холодок.

- Это Юрий Дмитриевич, - торопливо сказала Зина, - мой знакомый...

Лицо Аким Борисыча, словно повинуясь новому сигналу изнутри, мгновенно утратило механическую твердость, расплылось в улыбку.

- Я вас нечаянно ударил, вы простите, - сказал он и, шагнув точно по направлению к Юрию Дмитриевичу, протянул руку.

Юрий Дмитриевич растерянно посмотрел на свою ладонь, а затем с отчаянием выбросил ее вперед, точно просовывал ее в шкив машины. Пожатие Аким Борисыча было мягким, эластич-ным, слишком мягким и нежным для живого человека, просто машина работала в другом режиме, и это еще более испугало Юрия Дмитриевича.

- Вы тоже религиозный? - спросил Аким Борисыч.

- Я, собственно, врач, доктор...

- Понятно, понятно, - сказал Аким Борисыч. - Это хорошо, что у Зины появляются такие знакомые... А то ее окружают какие-то церковники... Надо бы вырвать ее из религиозных пут...

- Аким Борисыч, - сказала Зина. - Я ведь план выполняю... Вера моя работе не мешает.

- Да я не о работе, - сказал Аким Борисыч. - Религия тебе жить мешает. Тебе надо встретить хорошего человека, семью иметь... Я ей комнатенку выхлопотал, хоть промкомбинат и недавно организовали... Глухонемых, слепых и прочих инвалидов соединили вместе. Правиль-ное мероприятие... Управленческий аппарат сокращает...

Он присел к столу, вынул из плетеной корзиночки, которую держал, бутылку водки и банку маринованных помидоров. Зина поставила большое блюдо со свежими нарезанными огурцами и луком, политыми подсолнечным маслом, блюдо вареной молодой картошки, пересыпанной шипящими шкварками, и нарезанное толстыми ломтями светло-коричневое копченое сало. Они выпили по первой за Зину. Юрий Дмитриевич закусывал всем вперемежку: пожевал кусочек сала, пару ломтиков огурцов, две картофелины. Он быстро охмелел, а после второй рюмки уже запросто подвинулся к Аким Борисычу и спросил:

- Вы слепорожденный?

- Да, - сказал Аким Борисыч, движения которого потеряли четкость, - я часто думал про вас, - он презрительно усмехнулся, - про зрячих... Несчастные вы... Я ваши книги читаю... Специального чтеца нанимаю... Все несчастья ваши оттого, что вы видите... Глаза - это орган порабощения человека внешним пространством... Вот, например, такое понятие - красота... Недоступна она вам... Вы ей принадлежите, а не вам она... Красоту взять только на ощупь можно...

- А зачем ее брать, слепорожденный, - сказал Юрий Дмитриевич, начавший испытывать почему-то сильное сердцебиение, как при оскорблении национальной чести, - может, потому она и красота, что недоступна... И как только доступна станет, - испарится... Вы когда-нибудь видали... Вернее, вы когда-нибудь представляли себе звезды... Не в январе, когда они маленькие и неприятные, а в августе, когда они густо висят? - Он понимал, что задавать подобный вопрос жестоко, и все-таки задал его, потому что слепорожденный его сильно раздражал. Однако слепорожденный в ответ только весело рассмеялся.

- Я знаю из учебника астрономии, - сказал он, - звезды - это тоже жара или холод... Внешний вид - обман... Реальность - это прикосновение... Иногда я вижу сны, и мне снятся только прикосновения... Мне снится твердое или мягкое, жаркое или холодное, мокрое или сухое...

- А форма, - спросил Юрий Дмитриевич, испытавший уже совсем новое чувство, вернее, предчувствие чего-то неизведанного, хоть и находящегося рядом, - вы ведь ощущаете линию плоскости...