Ступени

- Знаешь, что лежит в основе нашего сознания, - говорил он, - наш рост, наши размеры... Рост Эйнштейна примерно... метр семьдесят... Рост Евклида также в этих пределах... Дело не в сантиметрах, а в порядке величины... Сантиметры, а не микроны... В микромире, который безусловно существует, наша секунда равна вечности... В макромире наша вечность - это их секунда... И может, вся наша история, и все наши страдания, и все наши пророки, и все наши тираны, и вся сложнейшая философия наша существуют для того, чтоб удержать человека в его секунде... Человек может дышать только в пределах своей секунды, которую сам же и создал, как в пределах атмосферы... Своя секунда - вот самое великое творение человека, созданное им по своему образу и подобию, то есть по своим размерам. Животные и даже растения тоже чувствуют время, но не способны создать его конкретный образ... Идея времени - это идея Бога... Но если Альберт Эйнштейн разрушил идею вечной секунды, если представление об едином мгновении по всей вселенной бессодержательно, то не бессодержательна ли идея единого Бога... Не с радостью я это говорю, а с болью, ибо он мне сейчас так нужен, что за секунду веры я жизнь, может быть, отдать готов... Я мальчика убил, грибы собиравшего... Молиться времени нелепо, ибо оно бесстрастно... Даже свое, созданное человеком время безразлично к человеческой судьбе... Из всех созданных людьми богов самым близким ко времени был иудейский бог Иегова, и теперь мне понятно, почему так торопливо, почему так лихорадочно именно древние иудеи создали Христа... Они, как никто, ощутили потребность в доброте и, ощутив, осознали добро как силу, помогающую утвердить себя в мире, точно так же, как древние греки ощутили потребность в красоте и, ощутив, осознали красоту как силу... Поскольку Христос был создан торопливо, он был создан с серьезными ошибками... Дело не в хронологической и тавтологической путанице, которыми полно Евангелие... Прочтите Еванге-лие... Суть христианства можно изложить на половине странички. Всё же остальное - это притчи и чудеса, ставящие своей задачей дискуссии с фарисеями, с неверующими, с сомневаю-щимися в истинности происхождения Иисуса как посланца Бога... Но не фарисеи и книжники являются главным противником Христа. Главным противником Христа является Иисус, сын Марии, пасынок плотника Иосифа. С момента возникновения христианства между ними ведется жестокая незримая война. Это противоречия между плотью и бесплотьем... Каждая притча и каждое чудо Евангелия есть странное сочетание догматического устава с поэмой... Иисус - реальность, Христос - мечта... Иисус требует действия, Христос требует идеи... Иисус пожерт-вовал собой, дав себя распять. То есть дал совершить над собой то, что совершалось до него над тысячами людей и совершалось после него над тысячами, и для этих тысяч было не подвигом, а просто мучительной казнью... Жертва Христа не в телесном страдании, не в распятии, а, наобо-рот, в воскресении... Именно светлое Христово воскресение и есть в христианстве высшая жертва, и в этом суть Христа как спасителя... Однако об этом после... Я устал, и об этом после...

Подобные взрывы происходили чаще всего ночью, внезапно, причем с вечера больной был спокоен, ужинал с аппетитом и быстро засыпал. Первоначально Нина пыталась его успокоить, однако впоследствии поняла, что вмешательство ее еще более травмирует Юрия Дмитриевича, она даже привыкла не плакать при нем, не выражать отчаяния, а просто держала его за плечи и голову, чтоб он, жестикулируя, не поранил себя, ударившись о край кровати или стену. Случа-лось, после приступа наступало состояние, напоминающее коматозное: изменение глубины ритма дыхания, слабый пульс, охлаждение конечностей. Нина звонила медсестре, вызывала Буха. Однако постепенно здоровье больного начало улучшаться. Приступы прекратились, сон стал более спокоен. Юрий Дмитриевич начал вставать, ходить по комнате. Первоначально он был так слаб, что, пройдя от кровати до кресла, ощущал сердцебиение, словно пробежал несколько километров. Он как-то сразу сильно постарел, сгорбился, говорил он теперь мало, должно быть, от слабости, и когда Нина обращалась к нему, он смотрел на нее и виновато улыбался. Всё ж к весне он несколько оправился, пополнел, ожил. Когда наступили первые теплые дни и Нина, сорвав полосы пожелтевшей бумаги, раскрыла оконные рамы, Юрий Дмитриевич подвинул кресло к окну и подолгу сидел молча, смотрел, поставив локти на подоконник и подперев по-детски подбородок ладонями.

- Впечатления, - сказал Бух. - Перемена впечатлений - вот что ему теперь надо... Лучше всего маленький городок...