Ступени из пепла

— Es foar tan es mare, — отозвался Дени немедленно. На этот раз и у него в глазах что-то блеснуло. Я опустила голову; Дени не любит слёз. Точнее, не любит, когда другие видят его слёзы.

Я положила камушек-«конька» перед ним. Дени вздрогнул. Запустил в карман униформы правую руку. Пальцы плохо слушались его; видно было, что и его руки дрожат.

На стойку лёг ещё один «морской конёк». Почти такой же, как мой. Но с целым хвостиком.

Я прикоснулась к его талисману… забрала, ощущая, что поступаю правильно. Он забрал мой.

Мы подняли головы и встретились взглядами.

— Я уезжаю, — произнесла я и поразилась, как быстро и неожиданно приняла решение. — После праздников.

— Навсегда? — Дени казался спокойным.

— Да, Дени.

— Я ждал этих слов, — он улыбнулся и отвернулся. Я тоже отвернулась. Ненадолго. — Я с тобой, Королева? Я всё ещё нужен тебе?

— Да, Дени, — я сняла перчатку, но он покачал головой.

— Прошу, не сейчас. Лас… она совсем перепугается. Ты действительно ничего не помнишь?

Я отрицательно покачала головой.

— Я всё сделаю, Май. Я знал, что ты… вернёшься. Помнишь нас… нас, всех?

Я вновь покачала головой, ощущая, что мне становится по-настоящему страшно.

Дени оглянулся. Лас — Ласточка — уже несла поднос.

— Пусть она останется, — шепнул он. — Мы поговорим вечером, ладно?

Я кивнула. Мне вновь становилось хорошо. Но я всё не могла понять, отчего.

— Лас-Таэнин эс ан Вантар эр Рейстан, — едва слышно сообщил Дени, отстраняясь.

Он указал ей на ближайший столик на женской половине.

— Лас… — она вздрогнула и едва не уронила поднос. Да что же это? — Лас-Таэнин… я прошу выпить чая вместе с нами. Я так давно не видела Дени, — о Великая Матерь, что я говорю? — Я не задержусь надолго.

— Хорошо, — неожиданно решительно отозвалась девушка. Волосы у неё действительно были расчёсаны на манер ласточкиного хвоста. Вместо шапочки, как у меня, Лас носила тонкую сеточку (поверх причёски) и вязаные, едва различимые перчатки до локтей. Интересно! — Спасибо, Светлая.

— Светлая, — эхом прозвучал Дени.

— Просто Май, пожалуйста, — попросила я. — Хочу, чтобы говорили с человеком, а не с талисманом.

Они оба рассмеялась, она — почти без боязни.

Чай мы пили молча. Как и положено.

* * *

— Дени, — позвала я его, когда почти совсем дошла до выхода. Он поднял взгляд. Я вернулась к стойке. — Слушай… «шипучки» у тебя нет? Или я отстала от времени, и такую гадость уже не пьют?

Он рассмеялся.

— Пьют-пьют, — подозвал Ласточку, что-то шепнул ей. Так кивнула и исчезла в кладовке. — Что… давно не пила?

— Ты же знаешь тётушку. Девице благородного происхождения…

Мы рассмеялись оба. Лас уже несла поднос, на нём — шесть пакетиков. Всё ещё есть, удивилась я. Кто бы мог подумать…

— Она тоже сладкоежка. И страшно любит «шипучку», — сообщил Дени, когда Лас вновь оставила нас вдвоём. — Наверное, сильнее тебя. Предки ей не позволяют пить даже по праздникам. Представляешь?

— Вполне. До вечера, Дени… Я забегу перед началом, хорошо?

— Буду ждать, — кивнул он. И мы распрощались.

- -

Лас-Таэнин промчалась мимо меня, с коробками в руках. Ах, ну да, готовят застолье — это ж как надо вооружиться. Стойте… Хлыст упомянул «первый день». Что, в этот раз Выпуск длится дольше одного дня?

Однако.

Пока я размышляла надо всем этим, на горизонте показалась Лас, бегущая назад, в буфет.

— Лас… — неуверенно обратилась я, отчасти ожидая, что она только прибавит скорости.

Она остановилась, улыбнулась, вытерла руки (в каком-то белом порошке… сахарная пудра?)

— Возьми, — протянула я ей три пакетика. Она тут же смутилась. Вероятно, даже покраснела… тёмная кожа вполне могла это скрыть. Но обоняние не обманешь.

— Нет… я не…

— Ты же любишь, я знаю, — она протянула руку неуверенно, словно ожидая, что я отдёрну свою и покажу ей язык. — Я тоже люблю. Пожалуйста.

— Я знаю, — ответила она, уже уверенно и немного иронично. — Спасибо!

И всё. Надо удивляться, как пол не загорается под её ногами — носиться с такой скоростью.

А когда я пришла к себе, то, признаться, засунула пакетики в шкафчик со всякой такой мелочью и думать о них забыла. Потому что из-под кровати выглядывал кончик провода от мины-сюрприза.

Так.

Судя по звукам, стирка закончена. Если я правильно помню, там ещё захода на три. Как раз к восьми вечера успею. Заодно примету исполню: покончить с пылью и грязью, потому что убираться во время праздников можно только в крайнем случае.

Как непривычно было пользоваться пылесосом! Даже таким, который, кажется, сам во всём разбирается, а человека терпит единственно из вежливости.

7. И очень опасна

Я переоделась в халат и почувствовала себя намного привычнее. Три с чем-то часа до начала. До Начала. Жаль, не спросила, сколько же дней в этом году будем гудеть.

Свёрток представлял собой эластичную пластиковую коробку, небрежно завёрнутую в старое покрывало. Я долго прислушивалась к содержимому свёртка, долго рассматривала его. Пока не поняла, что поступаю не очень логично — уходя, я пинком отправила его под кровать. Эх, Май, что с тебя взять…