Ступени к Храму

Ух встал, уперся всеми своими короткими лапками и уставился на мучительницу фирменным взглядом. "Ну что, садистка свиртская, долго ты ещё будешь мучить бедную, маленькую, беспомощную собачку, отданную тебе на растерзание?!" - читалось в его несчастных карих глазенках. Прогулка длилась минут сорок, вытрепав мне уже изрядное количество нервов, и к логическому завершению пока не приближалась.

Ну какого йыра я решила, что вечерняя прогулочка с радостно виляющей хвостиком собачкой - это как раз то, что мне необходимо для обдумывания сложившейся ситуации? НИКОГДА не рассчитывайте хорошенько подумать на улице, если берете с собой собаку! Сначала она будет упорно обнюхивать каждый кустик (уже даже я помню, что она его нюхала!), а потом брать стремительный старт, выворачивая хозяйке руку, и с дурным лаем нестись вперед, таща её за собой как на буксире! Но это - сначала. Потом станет ещё хуже. Минут через двадцать она решит, что хватит с неё мучений, и дальше идти вообще откажется! Встанет, и будет стоять, сквирьфь свиртская!

В моей голове в очередной (должно быть, миллионный по счету) раз всплыл вечный вопрос: что делать? Брать Уха на руки и нести до дома было далеко и жарко. Да и к тому же - а где воспитательный момент? Поэтому, слегка пораскинув мозгами, я присела и начала втолковывать вмиг окворревшей собаке:

– Значит так, маленькая сквирьфь! Либо ты сию минуту начинаешь передвигать свои лапки и самостоятельно тащишь тщедушную тушку до дома, либо я просто бросаю тебя здесь - и ты ищешь дом в гордом одиночестве, причем не рассчитывай тогда, что я ещё хоть раз в жизни совершу подобную ошибку и поведу тебя гулять!

Сказать, что идущие поблизости люди удивились - это неправильно. Они просто шарахнулись в разные стороны, не забыв предварительно покрутить пальцем у виска. А уж когда после моей пламенной речи Ух действительно устыдился своего неподобающего поведения и ПОШЕЛ!… Полверсты дороги впереди и четверть - позади были "мертвой зоной": люди предпочитали просочиться, впечатавшись в стену дома, чем пройти рядышком с собакомучительницей.

Только проскочив за порог родного дома, Ух побежал на кухню - выхлебать миску воды (и какой толк от прогулки, спрашивается?), а заодно пожаловаться Хильде на бессовестную ведьму, заставившую его, беззащитное создание, пройти почти три версты. Впрочем, увидев меня, не преминувшую отправиться по тому же самому маршруту, собак испуганно поджал хвост и ретировался на подстилку, где лег, раскинув уши, да так и продрых до самого утра.

– Добрый вечер, девочка. Как погуляли?

– Отлично. А он всегда на прогулке такой… неактивный?..

– Ленивый, ты хотела сказать? По большей части. Он просто ещё маленький и устает быстро. Мы с ним версту пройдем - минут десять на лавочке посидим, потом опять пойдем. А что?

– Эээ… - когда странница, привыкшая днями и ночами идти по дороге, отдыхала через каждую версту? Да и скорость мою с Хильдиной вряд ли стоит сравнивать… - Да нет, ничего, я просто так спросила.

Похоже, ведьма, в собакомучительницы записываться действительно пора…

Я цапнула с печки кружку киселя и, пожелав Хильде спокойной ночи, поднялась в гнездо. Кисель был горячим, но… Когда я умела терпеть, в конце концов? Впрочем, обжегшись три раза, пришлось, признав своё поражение, спуститься вниз за ложкой. Питьё киселя старым как Древо способом "ложечка за маму, ложечка за папу" растянулось где-то на полчаса и, с трудом домучив небольшую с виду кружку, я растянулась на ковре, понимая, что кровать снова этой ночью не будет осчастливлена моим бренным телом… Ну и кворр с ней…

В рассветной свежести, ласково окутавшей Окейну, к городской ратуше шла селянская девушка. Длинные русые волосы заплетены в косу, спускающуюся ниже пояса, наивные голубые глаза с любопытством разглядывают огромные часы на здании, показывающие безнадежно неправильное время, губы расплылись в детской доверчивой улыбке…

– Ты куда, детка? - такую даже грубо посылать-то совестно. Хоть ты и стражник.

– Я к градоправителю, - раздувшись от гордости за важность доверенного ей задания, радостно сказала "детка".

– Боюсь, тебе туда нельзя. Градоправитель сегодня злой как йыр, сказал никого не пускать, кроме этой ведьмы кворровой.

– А откуда вы знаете, что я - не ведьма? - наивно попыталась разыграть стражников девушка.

– Ха, так какая же ты ведьма? Градоправитель ясно в записке прописал, - стражник достал из штанов замызганную бумажку и зачитал, - "Страшенная баба с ужасными черными космами и такими же глазищами. Бледная как мертвец, голос - хуже зубовного скрежета. Провести ко мне со всеми почестями и поставить за дверями усиленную охрану"!

– Ну вот и веди! - страшенная баба скинула личину девочки-дурочки и недобро усмехнулась, - Будем выяснять, у кого из нас голос хуже!

Стражник предпринял показательную попытку самостоятельно задушиться, но, взяв себя в руки, подтянулся, отсалютовал мне мечом и торжественно повел в ратушу. Уже почти дойдя до кабинета Хоря, он облизнул губы и умоляющим тоном прошептал: