Ступени на эшафот

В межсезонье отдыхающих в Светлогорске жило немного и однокомнатную квартиру можно было снять меньше чем и за тысячу рублей. Правда у нас и их не было. Зато у Ганса была почти новая кожаная куртка. Я не берусь описывать, что говорил ему я и то, что он говорил обо мне, но в конце концов его куртку мы продали, а Гансу клятвенно было обещано, что ему мы, с первых заработанных нами денег сразу же купим новую и ботинки зимние, импортные, сорок второго размера. Пока же моей курткой будем пользоваться по очереди. На том и порешили.

Квартиру мы сняли в старом немецком доме, из окон которого открывался потрясающий вид Балтийского моря. Сине-зелёные волны и голубое-голубое небо. К сожалению времени любоваться этой красотой у нас не было. Надо было Ганса превращать в святого отца. А за оставшиеся четыреста рублей много ли напревращяешь. Пришлось ограничится тем, что за двести пятьдесят рублей нам из чёрной, хлопчато-бумажной ткани в ателье сшили балахон типа а-ля Алла Пугачёва, а на оставшиеся деньги мы разместили в местной газете объявление, что в город Светлогорск, проездом, инкогнито прибыл слуга божий, нововикарий отец Гансаус, наделённый властью прощения всех грехов. Проживать он будет на улице Песочной, дом пять.

Оставшиеся до публикации два дня мы посвятили вхождению Ганса в образ. Как он играл! Звёзды театра меркли. Нам бы в Большом выступать. У нас ведь каждый хороший жулик непревзойдённый актёр и чем лучше он жулик, тем лучше он и актёр.

Первый прихожанин откликнулся на наше объявление в день его публикации. Он как нас увидел, немного было опешил ( Не знаю, кого он хотел тут увидеть. Поп как поп, и ученик при нём). Но тут, на наше счастье, как бухнет что-то на пол у соседей с верху. Ганс, молодец, не растерялся и как завопит, что он знал, что это должно было случиться и что это случилось и что само провидение, по воле звёзд привело его грешного к нам. Прессинг был жёстким. Уже через десять минут дядька был посвящён в самые сокровенные тайны мирозданья. Существующая его система ценностей была разрушена и отстроена вновь…, а ещё через двадцать минут наш первый прихожанин уже свято верил, что он действительно грешнее всех грешных и что только отец Гансаус может ему немощному и больному помочь изгнать силу нечистую и очистить от бесов и скверны, как дом его, так и душу его заблудшую. Не говоря уже о том, что только ему, как первому, дана возможность льготного оформления права для постройки храма своей души в раю.

Явно ошалевший от таких признаний и открывшихся перед ним перспектив, он не долго думал от каких грехов ему стоило бы откупиться. Он оплатил общую сумму, по всем пунктам прейскуранта загодя, так сказать на всякий случай.

Тем временем внизу у подъезда собиралась очередь. Оглядев её из-за занавесок, мы выбрали в толпе нарядную даму «бальзаковского» возраста. Красная куртка и чёрные кожаные штаны были ей очень к лицу. Перекрестившись я пошёл её приглашать.

Очередь было рассерженно загудела, что в очереди не соблюдается очерёдность. Но я им напомнил, что не человек устанавливает очередь, и что всё определено для человека свыше и, что сейчас луч осветил и указал на эту даму. Девушка расцвела. Я проводил её в нашу квартиру на втором этаже, где полумраке, отрешённый от всего мирского, почему-то в позе лотоса, посреди комнаты сидел святой Гансаус.

Оставив их наедине, я вновь вышел к очереди и обратился к ним с речью: – Милые моему сердцу братья и сестры. Отец Гансаус святой человек, он никому не может отказать в милости, в помощи и сочувствии. Но общение его со страждущими не есть его воля, но воля пославшего его. Ибо сказано. Много званных, но мало избранных. И только на того, на кого укажет перс Господен, он и сможет принять. А посему, да простит вас Господь, более нововикарий, святой отец Гансаус, принять сегодня никого не сможет. И идите вы все с миром, до завтра. Народ ворчал, но стал потихоньку расходиться.

Ганс тем временем вовсю причащал прихожанку. Грех из неё выходил со стоном и скрипом дивана. Старый, наверное, был грех, приставучий. Я не стал мешать великому таинству и пошёл на кухню.

Отец (единорог необъезженный) заставил просидеть меня, как минимум полчаса. Но вот зашумела в душе вода, потом мимо матового стекла кухонной двери проплыли две тени. Щелчок замка и голос Ганса – Дщерь моя, молись и не греши более. С сего дня ты чиста, как Дева небесная. Иди с Богом! Аминь.

Аллелуя! Воскликнул довольный Ганс, как только дверь захлопнулась. – Сто долларов и приглашение очистить её дачу в ближайшие выходные. Эта работа как раз для меня! Люблю свою работу!

Я знал, что мои увещевания никакого толку не дадут и промолчал.

Так прошло дней десять. Работать попами было интересно. Все хотят быть поближе к Богу. И глупости людской придела нет. Мы принимали в день по несколько человек. Причащение. Отпущение. Выбор собственного места в раю. Я не мог нарадоваться глядя, как пополняется и растёт наше с Гансом благосостояние, с какой любовью и трепетом смотрели на нас счастливые наши прихожане. Мы были первыми!