Ступени на эшафот

— Десятка три. Думаю за три дня и управишься, если повезёт. В расследовании везёт не всегда, по крупицам улики собирать надо. А главное — думать всё время. Вот сказал тебе доктор вчера о перевязках, ты бы поинтересовался — как, да чем? И завтра бы уже визита в больницу не было.

— Виноват, не догадался.

— Не винись, не перед начальством. Любое своё действие анализируй, делай выводы. Не зря поговорка родилась — дурная голова ногам покоя не даёт. Ты уж не обижайся, народ придумал, не я. И ещё. Попомни моё слово, женщина эта лишь пешка. Должна быть группа. Одиночки бомбы делают редко. Посмотри по сводкам, были ли покушения в течение года с применением динамита, есть ли задержанные? Если есть, допроси, собери информацию по крохам. Где взрывчатку брал, кого из бунтарей знает?

— Да у них же ни постоянного места жительства, ни фамилий. У многих подпольные клички.

— А всё равно — какова внешность, где встречались, к какому течению принадлежит?

— Мне до отставки по выслуге лет это всё собирать придётся!

— Это поперва так кажется. Пооботрёшься, привыкнешь. Не боги горшки обжигают. И я так начинал.

Для начала Матвей открыл адресную книгу. Любой желающий мог подать в городскую управу сведения о себе — адрес, род занятий, номер телефона, если он был. Выбрал адреса аптек. А с утра в больницу к хирургу.

— Доброе утро, доктор! Беневская на перевязку не приходила?

— Никак нет. Уж думаю — не случилось ли чего худшего?

— О! Думаю — вас известили бы. Подскажите, пожалуйста, перевязки с какими-то мазями?

— Молодой человек! Мази обязательны! Попробуйте отодрать бинт, присохший к ране. Это же мучительно больно и рана снова начнёт кровить.

— Простите, не знал. А какую мазь вы рекомендовали?

— Дегтярную.

— Она же вонючая, ею мужики сапоги мажут, чтобы не промокали.

— Лечебная значительно слабее.

— Может быть, какую-то аптеку рекомендовали?

— Это на усмотрение болящего. Обычно пользуются той, что ближе к дому или, если уже лекарства редкие, в солидную аптеку, вроде заведения доктора Пеля, она напротив Андреевских торговых рядов, что на Васильевском острове.

— Спасибо. А кто может в частном порядке делать перевязки?

— Любой медикус. В столице чаще обращаются в больницу Святой Марии Магдалины.

— У Тучкова моста?

— Верно.

Матвей откланялся и прямым ходом на Васильевский остров, в аптеку. Дом солидный, красного кирпича. На первом этаже аптека, выше — лечебница. В аптеке обстановка дорогая, мебель чёрного дерева, пол мозаичный. Матвею повезло, за прилавком сам профессор — лысый, с пышными усами.

— Что господину угодно? — осведомился владелец аптеки и лечебницы.

Матвей, поздоровавшись, показал жетон.

— Не подскажете, последние пять дней кто-нибудь берёт у вас бинты и дегтярную мазь?

— Есть такие, двое. Готовим по заказу.

— И фамилии и адреса есть?

— Как положено, мы же не знахари какие-нибудь.

Пель открыл толстую книгу.

— Вот, пожалуйста. Сергеева Мария Ивановна и Конопляникова Зинаида Васильевна. Адреса нужны?

— Простите за беспокойство, нет.

Матвей был разочарован. А ведь стоял совсем рядом с разгадкой. Конопляникова была соратницей Беневской, обе были в подпольной боевой организации эсеров техниками в динамитной мастерской. В дальнейшем Зинаида Васильевна участвовала в убийстве генерала Георгия Мина, была повешена по приговору суда 29 августа 1906 года в Шлиссельбургской крепости.

Постоял Матвей на крыльце аптеки. Больница сестёр милосердия, как ещё называли лечебницу Святой Магдалины, располагалась на Васильевском острове, на первой линии. И, если уж искать по больницам медика, делающего перевязки, то начинать надо с неё. И тут повезло. Старшая сестра в накрахмаленном чепчике подвела его к группе медсестёр.

— Дамы, кто делает перевязки на дому… э…

— Беневской, — пришёл на помощь Матвей.

— А как её звать и адрес?

— Мария Аркадьевна.

— Тогда я, — выступила вперёд сестра милосердия лет сорока.

— Вера Павловна, поговори с господином тет-а-тет.

— Слушаюсь.

И книксен. Однако выучка. Отошли в сторонку. Матвей сразу представился.

— Я из полиции. Разыскиваю раненную в правую руку и правую половину тела.

Матвей не стал говорить, что он из жандармерии.

— У пациентки именно такие раны. Кровопотеря, пока слаба, но раны заживают хорошо. Молодость, в её годы всё заживает быстро.

Матвей припомнил год рождения — 1882. Совсем девушка, двадцать три года. Когда он видел её в больнице, возраст определить было невозможно, на голове и лице бинты, как и на руке. А тело было прикрыто простынёй.

— Адрес не скажете?

— Конечно. Здесь же, на Ваське, девятая линия, дом двадцать пять. Двенадцатая квартира. Доходный дом в пять этажей.

— Спасибо большое, вы меня выручили. Но о нашем разговоре никому.

— Я поняла.