Ступени (СИ)

О, как ей польстили эти слова! «У меня получается доводить его до безумия! Я хочу, чтобы он тоже летал, я хочу ему счастья!» - со скоростью звука проносилось у Натки в голове. Маленький чертенок вдруг стал проявляться в ее голове: « Он – это Я, Я – это ОН. Значит его тело, это мое тело. А это значит . . .» И она смело протянула руки к его талии, пальцы проникли под резинку спортивных штанов. Но, испугавшись, стала не слишком уверенно стягивать их вниз. «Что я делаю? ЧТО ДЕЛАЮ?» Оказалось, что вместе со штанами пальцами она зацепила и плавки. Но твердое и упругое спереди мешало довести до конца начатое. Павел пришел на выручку. Он сам помог Натке завершить спуск одежды. К ее лону тут же прижалось большое и трепетное тайное оружие мужчины. Натку это прикосновение подхлестнуло к дальнейшим действиям. Сложив пальцы в щепотку, она легко коснулась самой верхней точки горячего органа. Пальцами почувствовала шелковистость. Тактильные ощущения были до того приятными, что она стала совершать кончиками пальцев круговые движения, доставляя тем самым удовольствие не только ему, но и себе. Тело Павла содрогнулось. Он обхватил своей рукой руку Натки, как бы приглашая следовать его примеру, прижал ее пальцы к своему естеству и поступательно стал делать движения вверх-вниз. Натку эта игра захватила. Глаза стеснялись следить за процессом, но руки сами шаловливо поддавались темпу. Дыхание Павла стало прерывистым. Натка прикоснулась губами к его губам.

В этот момент Павел подскочил с колен, приподнял Натку за локти, перехватил ее под колени и в два шага донес до кровати. Она спиной почувствовала прохладное прикосновение покрывала, а сверху ее обжигала температура тела любимого человека.

- Я хочу довести дело до конца. Сегодня ты будешь аккумулятором, а я двигателем. Я ТАК ХОЧУ! – настойчиво прошептала она.

- Ты просто большая хулиганка! Иди ко мне!

Павел лег на бок, движением руки стянул остатки одежды с ног и остался лежать перед ней без ничего, такой мужественный и прекрасный в своем желании! У Натки от этой картины расширились глаза. Она и предположить не могла, что мужское тело может быть таким красивым и желанным. И ей дозволялось исследовать его, прикасаться к нему, целовать его, ласкать его, ЛЮБИТЬ ЕГО. Она уже догадывалась, как можно ему доставить удовольствие. Положив ладонь на НЕГО, на ТО, что возбуждало ее одним только видом, Натка с деликатностью стала повторять движения, которые ей показал еще там, на полу, Павел. Парень откинулся на спину и закрыл глаза. Дыхание его стало учащаться, а Натка, склонилась над ним, внимательно наблюдая за всеми оттенками, за всеми эмоциями, которые отражало его лицо. Павел схватил тыльную часть руки девушки, сильнее сжал ее пальцы. Движения ускорились. И вдруг тело его пронзила судорога, он выгнулся, откинув голову назад. С его губ сорвался то ли стон, то ли крик, который завел девушку еще больше. Она вдруг почувствовала, как что-то горячее вылилось на тыльную сторону руки, и в воздухе разлился немыслимый, непонятный, совершенно новый запах. Запах мужчины, который дошел до своего пика наслаждения.

Натка и верила и не верила в то, что теперь ОНА САМА сделала нечто такое, от чего ее любимый, в свою очередь, улетел к небесам. Павел лежал неподвижно. Натка боялась шелохнуться, чтобы не вспугнуть этот кайф, который испытывал ее любимый человек. И слезы радости сами собой выступили у нее на глазах: «Я смогла! Я сделала это!».

Натка тихонечко легла рядом, тело ее подрагивало, истома не отпускала, а рука-шалунья все еще бережно обхватывала средоточие его наслаждения.

Сколько прошло минут, секунд, часов было не понятно. Время просто перестало существовать.

Наконец, Павел пошевелился, потянулся губами к ее щеке:

- Спасибо тебе, милая моя!

- За что?

- За то, что ты есть! За то, что ты такая неповторимая! И смелая!

Он протянул руку к поручню кровати, на котором висело полотенце, и бережно начал стирать с ее руки следы страсти. Когда все было насухо вытерто, Натка поднесла свою руку к носу и с хитринкой в глазах сказала:

- А ТЫ ТОЖЕ ПАХНЕШЬ НИЧЕГО!

- Да ты маленькая бестия! Ну, держись, и не моли о пощаде!