Ступени в вечность

— Сказал, что Великие… — она надолго замялась, — …что они тоже чужим не брезгуют. Сказал, что они тоже не только людям отдают… вот.

Раванга просто кивнул.

— Что ж, это чистая правда. Бессмертные питают нас своей силой, но не безмерно.

Вот и он так сказал.

— Но я не забираю все, что есть, как Аркаис. Не краду, подобно ему, самую суть человеческую. Я беру лишь ненужное тебе, бесполезное, потраченное тобою зря. И сам трачу силы, дабы изменить его для себя. Я получаю неизмеримо меньше, чем мог бы… и все же это свет, необходимый мне для помощи таким, как ты, Маритха. Вас много, а щедрость Бессмертных небезгранична.

Маритха грустно глядела в тёмный камень. Закатные лучи уже не били сквозь отверстия в скале, и Раванга был еле виден в потемневшей пещере. Значит, все правда.

— Нужна ли тебе твоя жалость, Маритха?

— Какая жалость? — угрюмо пробормотала она.

— К себе. Загляни внутрь. Её больше нет. Неужели ты будешь по ней горевать?

Она с удивлением покопалась внутри, вспомнила свои прежние слова, слезы, дела свои жалкие, мольбы свои к Бессмертным. Как будто вечность назад это было.

— Нет, горевать не буду… И это все ты?

Недоверие понемногу превращалось в восторг. Это ж надо, такую силу иметь!

— И где… она теперь?

— К чему тебе это лишнее знание? Тебе и так несладко.

— Уж это точно.

Пускай остаётся там, где есть. Такое добро ей не нужно.

— Ты вылила впустую столько силы своей Нити, готовясь умереть, что не использовать её для твоего же возвращения было бы просто неразумно. Если бы я не подхватил, то её бы без остатка съели глоты. Пойми, Маритха, Аркаис всегда говорит только то, что считает для себя полезным. Он подкупает своей полуправдой, но умалчивает о второй половине. Все в этом мире, и ты тоже в их числе, тянут друг из друга чужую силу. Кому-то удаётся лучше, кому-то хуже. Через ненависть и злобу, через любовь и доброту. Через все щели. Так было и будет, и нет другого закона.

Маритха заёрзала на своей подстилке.

— Все… — повторила она, раскачиваясь. — И я… я тоже… да?

— Это так.

Вот чего ты добивался, чёрный Аркаис, вот чего ты хотел! Стоит только начать…

— Но я же никогда… — Девушка смолкла, так ничего и не сказав.

— Ты никогда о том не знала, только и всего. И легко отдавала, всегда больше, чем забирала. Не кори себя, Маритха, ни к чему это. Таким уж создан этот мир, и никому не избегнуть его законов.

Никому не избегнуть его законов. Вот почему Ведатель сказал тогда, что Бессмертным не за что его наказывать. Маритха думала, что он чудовище, жуткий пожиратель Нитей, а он… только часть этого мира. Как она сама. Как Великий Раванга.

— Маритха! — окликнул её Великий.

Она еле оторвалась от тяжёлых мыслей.

— Ты так глубоко ушла в свои думы, — улыбнулся он. — Что тебя заботит?

— Ты ведь слышишь, — сказала она, — ты знаешь.

Раванга покачал головой, почти уже невидимый в сгустившемся сумраке.

— Мне становится трудно читать и мысли твои, и Нить. Все тычет очень быстро. Многое в тебе становится скрытым даже от Великих. Иногда мне кажется, что даже Аркаис, стоя совсем рядом с твоей Нитью, не может ничего предвидеть… А иногда сдаётся, что он владеет тобой намного больше, чем кажется, и все мои усилия могут быть напрасными. Тогда мне остаётся лишь ждать его у черты. Встретить и остановить. Если смогу. Поэтому время дорого, Маритха! Время и ещё раз время! Аркаис не спешит, он надеется вернуть свой Ключ. Нам же нужно торопиться, чтобы не опоздать.

— Куда?

— Я вижу, он уже понял, что счёт идёт на дни, и потому всерьёз решил вернуть тебя. Что ему остаётся? Только обратить тебя в свою веру! Я не вижу для него иного способа. Сделать тебя себе подобной. — Маритху передёрнуло. — Не знаю как, но вижу уже, что ты поколеблена, сбита с толку. Нельзя надеяться на твою твёрдость. Мы можем только опередить его.

«Нельзя надеяться на твою твёрдость…»

— Почему? — со слезами в голосе воскликнула Маритха. — И какую твёрдость? Да никогда я такою, как он, не стану! Думать даже жутко! А если речь про дверь эту проклятую… Да я ему сроду никакие двери открывать не стану!

— Успокойся, успокойся, Маритха! — увещевал Раванга. — Никто в тебе не сомневается. Но нельзя стать выше самого себя. Приходится признать…

Его волшебный голос на мгновение стал безжизненным. Таким же, как сотни других голосов. Маритха тяжело вздохнула. Она расстроила его. Очень-очень сильно расстроила. Удручила. Но чем?

— Он мне ещё одну тайну открыл, — поспешила девушка поделиться. — Мало просто дверь ту открыть. Надо от сердца. А кто ж ему от сердца помогать будет? Не про меня это.

— А это уж совсем нехорошо, что с каждым разом он все больше тебе открывается, — не обрадовался Раванга её новости.

А что тут нехорошего? Боится почему-то Великий Раванга, Маритхе правды не открывает. Почему?

— А почему ты мне правду не откроешь? Что ему от меня нужно? Я бы хоть знала… Какие уж теперь тут Ведатели, в запретных землях. Кто пытать будет?

— Не время, ещё не время.

— А когда будет время?

— Может, и никогда. Разве ты не обещала верить?