Ступени в вечность

Он смолк. Маритха заметила, как только он начал говорить, люди Корки тихо исчезли, притворив за собою тяжёлую дверь. Верно, велел он им каким-то словом или жестом. Девушке не до того было. Она сама вслушивалась в рассказ Такхура, превозмогая боль и стоны, опасаясь, что засунут её в какой-нибудь мешок, где она ничего не услышит. И откуда уже, наверно, не выберется.

— Ну? И чего? — снова не выдержал Корка.

В пещере оставались только они с Такхуром да ещё Маритха, притаившаяся в уголке.

— Чего… раньше не мог, что ли, громил своих услать?

— А… — махнул рукой Корка. — Считай, что их Нити тоже там, — указал он на скорчившееся тело Самаха, поверх которого змеею валялась то ли цепь, то ли толстая верёвка. — Не успеют разнести.

— А баба эта? — Такхур указал на угол, где тихо скорчилась Маритха, ничуть про неё не забыл.

— И с нею разберёмся. Слегка порасспрашиваем. — Маритха не видала его лица, потому что Корка так и не снял своего наличника, но слова её ужаснули. — Пока не узнаем, зачем она Раванге так сдалась, что по пустошам таскался, её разыскивал. Да ещё людей у Покровителя просил. К хозяину её теперь тащить опасно… Все, что тут слыхала, выболтает. От Ведателей не укроешься. Ничего, скажем, что Раванга возвратился до срока, вот дело и не сладилось. Да и что мне теперь хозяин? Если ты, правда, способ знаешь, как Ведателя обвести…

Не удержавшись, он присвистнул.

— Что, Табалу к рукам прибрать захотел? — хмыкнул бывший хранитель. — В обход хозяина своего?

— Самому пора уже… в хозяева податься.

— А не боишься, Корка?

— А не боялся бы, уж давно бы сам… Вся Табала у меня бы вот где… — Он стиснул кулак. — До последнего камешка. Послушай, Такхур, — голос его опять вкрадчиво поплыл, — зачем тебе по всей Аданте слоняться без толку? Девка мне, видать, теперь безо всякой нужды. И знает уже… многовато. — Маритха остановилась на вздохе. — Не стану рисковать понапрасну, да и хозяин мой тоже… Если что, мне первому голову отвернут. Да и сколько того золотишка, чтоб рисковать так, а, Такхур? Ты лучше вот что… продай мне свой секрет! Дорого дам, не сомневайся! Да ещё от хозяина оторву. А ты, может, ещё какими подарочками набит, после Той-то Стороны? Может, ещё чего там узнал? Я ведь не так просто языком болтаю… Мой товар, он ведь что — чужие тайны доставать-продавать. Знаю, что чего стоит. Это ж неслыханное дело, чтобы адика нашего человека к своим делам допустили! Добытчики говорят, дикари даже если кого и подбирают, то в посёлок сразу доставляют, и все на том. Уж сколько с ними и дружбу водить пытались, и сколько ловили-переловили, а толку нету. Не хотят ни песка золотого, ни сока молочного, ни еды нашей, ничего! А ты человек находчивый оказался, мне такие нужны. Подумай! Табалу вот где держать будем!

Корка вновь стиснул кулаки.

— Сладко поешь, — протянул Такхур, но Маритха поняла, что устроителю удалось его зацепить. — Сладко, что и говорить. Да не верю, что ты, Корка, делиться будешь. Никто не делится, а ты — нате!

— Умный ты человек, Такхур, ничего не скажешь. И осторожный к тому же. Вот сам посуди: мы с твоею тайною оба поднимемся. Это ж сколько дел втайне от Храма можно провернуть! Ты ж сам — хранитель бывший, понимать должен, про что я толкую. Ведь если б не Ведатели, ловили б вы нас вечно… аж до прихода Бессмертных, — хохотнул он. — Мне лучше раз с тобою поделиться, чем с ними бесконечно тягаться. Подумай, — снова призвал он, — это же Табала, золотой город. Через него вся Аданта золотишком с Той Стороны наполняется! Разбогатеешь так, что страшно станет!

— Заманчиво сулишь, Корка, — задумчиво процедил хранитель. — Тайны у меня ещё найдутся, правду говоришь. Я с адика не один день по горам бродил. Как увидал, что за народец, так и понял, что зря его у нас так мелко величают. Они ведь чего до сих пор вольные, как ветер? Сколько наши Покровители, поди, к рукам прибрать пытались… Они, Корка, своими песенками любому Ведателю глаза застить могут. И не только Ведателю. И ещё много чего по этой части. Кажется, от языка Бессмертных осталось.

— Так они тебе правду и сказали, — пробормотал Корка не очень уверенно.

— Не сказали, сам догадался. Не говорят они, как люди, воют только. Года два у них прожил, как родной. Кочевал с этими песнопевцами по Нагорью… пока близко к нашей стороне не подошли. А там уж был таков. А за два года, знаешь, сколько ихнего разведал. И Раванга ваш, вот, нисколечко не страшен. — Он щёлкнул пальцами. — И вот что, Корка… знаешь, чего я это все берег, берег, а тут вдруг решил перед тобою рассыпаться?

— Ну и чего?

— С хозяином твоим мне в делах не тягаться. Лучше и пытаться не буду, хоть собирался, имел такую дурость в голове. А вот с тобою можно, Корка. Ты и сам человек куда не бедный, и людей под тобою рисковых много. А мне Табала твоя ни к чему. Сам с хозяином разбирайся, мне ни к чему, — повторил Такхур.

— А чего хочешь? — подстегнул его Корка.