Стужа

Она не отозвалась. Орголио не видел, где она прячется, и Стужа надеялась, что любопытство заставит его войти.

— А-а, так ты не хочешь разговаривать с Орголио? Ну и ладно. Никто не хочет с ним разговаривать, да и наплевать.

Грусть, прозвучавшая в его голосе, почти разжалобила ее, но синяки на груди были слишком свежим напоминанием о его жестокости. Никакой жалости к этому животному, ей во что бы то ни стало надо бежать. Остается только молиться о том, чтобы на этот раз все удалось.

Орголио вздохнул.

— Ты такая милашка. Скоро Орголио придет к тебе, и тогда мы с тобой поиграемся. — И тюремщик вернулся на свое место.

Стужу передернуло, и она снова выругалась. «Поиграемся», а то как же. Она подкралась к оконцу и увидела, что Орголио сидит за столом, на котором лежали ее одежда и оружие. Похоже, он заснул, едва опустившись на стул.

Пока Стужа смотрела на него, у нее родился рискованный план. Ей необходимо было выбраться отсюда и разыскать Крегана, если он еще жив, а затем увезти Книгу Последней Битвы подальше из Зонду. Она боялась, что Зарад-Крул непременно нападет еще до рассвета. Ее план был настолько опасным, что это граничило с безумием, и она с ужасом подумала о том, что ее ждет, если он провалится.

Однако времени на раздумья не было. Стужа прижалась лицом к решетке и позвала Орголио. Он открыл глаза:

— А? Кто здесь звал Орголио?

— Проснись. — Ее голос был нежным и манящим, по крайней мере она на это надеялась.

Он посмотрел на нее, но продолжал сидеть:

— Это ты, малютка? Потерпи еще немного, очень скоро Орголио придет к тебе побаловаться.

— Открой дверь, Орголио. Я выйду к тебе.

Улыбка сползла с лица тюремщика.

— Тупая она, что ли? — пробормотал он и плюнул в стену напротив. — Ты думаешь, я открою дверь? Ты решала, что Орголио такой же тупой, как и все вокруг? Ну нет, дурочка, Орголио не выпустит тебя. Но не расстраивайся, ты вдоволь наиграешься с Орголио. Ах, скоро ты будешь такая счастливая. — Он снова откинулся на спинку стула и уснул.

Стужа облизнула губы, вытерла вспотевшие ладони и снова позвала его.

— Ну чего тебе надо, глупышка?

— Если ты выпустишь меня, я дам тебе одну красивую вещицу. Она очень дорогая.

Он пошмыгал своим огромным носом, потер его:

— У тебя, малышка, нет ничего для Орголио. Стражники все забрали.

Стужа вцепилась руками в решетку:

— Она лежит прямо перед тобой, вместе с моей одеждой. Я даже вижу ее отсюда. Если выпустишь меня, она твоя.

Орголио выпрямился и с интересом посмотрел на нее, моргая сонными глазами:

— А что это такое, малютка?

— Кинжал, — произнесла она срывающимся от волнения шепотом. — Из чистого серебра.

Он вытер уголки рта и в раздумье посмотрел на ее вещи, разложенные на столе.

— Давай же, — подначивала она тюремщика. — Взгляни на него.

Орголио порылся в ее вещах и нашел Жало Демона. В неярком свете факела блеснуло серебро. Орголио пощупал пояс, затем повертел ножны, и на его толстощеком лице появилась улыбка. Стужа вздрогнула, порывисто вздохнула и заставила себя успокоиться.

— Рассмотри хорошенько клинок.

Орголио хитро улыбнулся, показывая желтые гнилые зубы:

— Вот глупышка, она думает, что Орголио ее сейчас выпустит. О-хо-хо, вот уж нет. Он заберег себе кинжал, а ее не выпустит.

Стужа стукнулась головой о решетку, едва сдерживая вопль.

— Посмотри же на клинок, ты, тупой осел! — процедила она сквозь зубы. Тюремщик сурово взглянул на нее, и она испугалась, что разозлила его. Стужа быстро заговорила, придумывая на ходу что-нибудь правдоподобное. — Взгляни, как искусно он сделан, только лучшие мастера в Эсгарии могут выковывать такие клинки. Посмотри на него и убедись в этом сам.

Орголио ухмыльнулся и схватился за рукоятку кинжала. Возможно, какое-то предчувствие заставило его помедлить, и Стужа вцепилась в решетку так крепко, что у нее побелели костяшки.

— Посмотри на него, — повторяла она. — Посмотри на него. — Ее голос звучал уже почти повелительно.

Она зажмурилась, услышав тихий скрежет металла, когда Орголио потянул кинжал из ножен.

И Жало Демона словно ожил. Пронзительный крик раздался под каменными сводами подземелья. Ухмылка на лице тюремщика сменилась выражением страха, и жуткий возглас вырвался из недр его темной души.

Стужа как зачарованная следила за превращениями, происходящими с Орголио. Теперь в его маленьких черных глазках зажглась жажда крови. В нем боролись страх и желание убивать.

Тюремщик безвольно встал со стула, снял ключи с крючка на стене и, спотыкаясь, двинулся к двери камеры, не в силах сопротивляться власти кинжала.

Ключ лязгнул в замке.

«Если кинжал не напьется крови врага, он насытится твоей».

Стужа поставила на карту свою жизнь. Она собиралась с духом, готовясь к схватке и молясь всем своим богам.

Дверь камеры медленно отворилась. Черный силуэт Орголио появился в дверном проеме на фоне тускло освещенного коридора. В его руке был кинжал, он блестел, как лед из самых глубин ада, и стенал, как все души грешников, заключенные там.