Стыдно не будет

— Его реакция мне понравилась даже больше, чем твоего утырка, — иначе как «утырком» Сысоева Рома не называет. Не первый раз замечаю. По этим оскорбительным выражениям понимаю, что Демин сам изрядно злится. Как обычно, он гасит любые эмоции и внешне выглядит спокойным и невозмутимым. А вот что творится внутри… большая загадка. — Он хотя бы попытался хоть что-то сделать, — помолчал немного. — А он чей-то сын? В смысле, какого-нибудь прокурора? Откуда столько этой самой спеси?

— Да нет, какого прокурора? Обычный он, недавно только стал хорошо зарабатывать. Связался с какими-то мужиками в возрасте, и вместе они занялись отмыванием денег. Налогов. Целый бизнес организовали. Какие-то махинации проворачивают, вот он и разбогател внезапно: машину купил, ипотеку взял и почти погасил. Ничего он тебе не сможет сделать.

— Да я не боюсь, мне просто интересно. Понял.

Времени на часах — половина одиннадцатого. Трындец. В отделе маркетинга, наверное, на мою должность уже успели нанять нового сотрудника, и она или он как раз обосновывается в моем кабинете, раскладывает личные вещи по полочкам. Одна радость — без пробок долетаем за каких-то пятнадцать минут. Ромка паркует машину.

— Хорошего тебе дня, — говорю, силясь улыбнуться.

— До вечера, Снежинка, — он снова берет меня за руку. Я тянусь и целую его в губы. Получается короткий рядовой поцелуй, но оттого не менее приятный и волнующий. — Рвать любые отношения тяжело. Я знаю, проходил через это. Но так нужно. Придется все это перетерпеть. Потом отпустит.

— Ты только не исчезай никуда. Не то чтобы в противном случае я вернусь к нему— нет! Я больше его не люблю. Но просто… мне было так хорошо утром. С тобой очень спокойно.

— Если хочешь, давай ключи — после тренировки поменяю тебе замок. Или это слишком? — он обрывает себя. — Тороплюсь, да? Я вообще не из любопытных, по шкафам лазить не в моих правилах.

Я достаю из сумки ключи и вручаю ему:

— И, если будет время, выброси цветы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Могла бы и не просить, — он улыбается.

Я быстро клюю его в щеку и торопливо выбираюсь из машины, почти бегом устремляясь к главному входу в здание. Несколько раз жму на кнопку лифта, словно это может ускорить его ход. На нужном этаже вылетаю из разъезжающихся дверей — ага, могу выиграть себе аж две секунды. Киваю охране, Светлане Юрьевне и с умным, напряженным лицом (типа я вся в мыслях о главном) спешу в свой кабинет, из которого как раз выходит отец.

— О, Яна Владимировна! Уделите мне пару минут? Или вы заняты? — сжимает он губы и выразительно смотрит на меня.

— Прости-прости-прости, — шепчу я сквозь зубы, протискиваясь мимо его внушительной фигуры в открытую дверь: — Сейчас все объясню.

Глава 20

Дёмин

Несмотря на то, что я в отпуске и Тодоров приказал, чтобы ноги моей на базе не было до календарной весны, тренажерку я посещаю беспрепятственно каждый день. Он верит в регламенты: если там написано, что шестнадцати дней достаточно для отдыха и восстановления, значит — две недели, два дня и точка. Впрочем, в воскресенье это совершенно не помешало вызвать меня, бесцеремонно оторвав от Снежинки. А мне, может быть, впервые за долгое время в этом самом отпуске начало нравиться. Я, возможно, во вкус начал входить.

Проходя мимо административного здания, на всякий случай ускоряю шаг. Уже на входе в зал слышу за спиной:

— Демин!

Резко оборачиваюсь.

— В отпуске, — поднимаю вверх ладони, сдаваясь. Тодоров придирчиво смотрит на меня пару секунд, потом кивает.

— Что я тебе сказал насчет этого февраля?

— Чтобы ваши глаза меня не видели в этом феврале!

— Вроде не дурак, запомнил.

— Так точно! Вроде не дурак.

— Ага, а ты что сделал?

— Старался пробраться незамеченным.

— Фигово старался.

— Так точно, буду стараться лучше!

— Свободен. И с глаз во-он!!

Киваю и поспешно скрываюсь за дверью, затем быстрым шагом по коридору в сторону раздевалки. Быть меня здесь не должно, но начальство смотрит сквозь пальцы. Не покупать же абонемент, в самом деле. В родных стенах сама атмосфера располагает.

Сегодня на повестке дня груша. Просто груша сразу после разминки. Энергии столько, что она разрывает изнутри на части. Злости следует давать выход, нельзя копить ее в себе долго. Ярость ослепляет, слепота может привести к ошибкам. Давно я так сильно не злился, как сегодня.

Виной всему довольно болезненный развод и долгое одиночество. Иначе я не могу объяснить, откуда столько эмоций вокруг Снежинки.

Сколько. Блть. Эмоций. Вокруг. Снежинки.

Выкладываюсь на полную. Никого перед собой не представляю, и уж точно не ее бывшего. Вранье это все, только сумасшедший может смотреть на грушу и видеть перед собой живого человека. Когда бьешь, взгляд должен быть ясный.

Но… блть. Откуда столько эмоций?

У меня были другие планы на это утро. Если она сейчас расстроится, растеряется, что мне делать?

Попросит о паузе. Времени. Передышке.