Стылая

– На мой взгляд, самый лучший вариант – это когда принц Гордвин трагически скончается через несколько дней после прибытия на родину на руках у любящих родственников, которые для вида уронят из своих глаз по нескольку слезинок, и скажут нечто вроде того – ах, какое горе, он был так молод!.. Подобные причитания будут понятны и вполне объяснимы – нахватался, бедняга, всякой гадости и неизвестных болезней в диких странах, вот и помер, хорошо еще, что до дома дотянул, успел с родными попрощаться... Но это лучший выход из создавшегося положения, а что делать в том случае, если принц не захочет возвращаться, или же придумает еще что похуже? Никто же не знает, что сейчас на уме у наследника престола, тем более что он еще до своего бегства находился под полным влиянием чернокнижника? Вполне может быть такое, что Гордвин вздумает вытряхнуть душу из тех, кто станет звать его на родину.

– Допускаю и такое.

– А меж тем вопрос надо решать, тем более что король Корайн серьезно болен, и вскоре может отдать Богам свою душу, а без преемника никак не обойтись, причем без такого, в праве которого на престол никто не усомниться. Тут уж не до церемоний, надо принимать жесткие решения. В этом случае самым лучшим и беспроигрышным вариантом будет заявить нечто вроде того, что принц возвращался домой, но в дороге внезапно скончался. В доказательство того, что несчастный парень в действительности умер, можно привезти его бренное тело или хотя бы просто голову бедняги. Заодно это снимет вопрос и о возможных самозванцах в будущем – если будет официально подтверждено, что принц отдал Богам свою многогрешную душу, то в дальнейшем поднимать этот вопрос не имеет смысла.

– Попугать принца подобным развитием событий, конечно, можно...

– А ты представь, что все это может произойти в действительности. Для подтверждения произошедшего несчастья и большей достоверности нужны свидетельства того человека, чьи слова не могут быть подвергнуты сомнению, то бишь родственника принца Гордвина. Отец Витор для этого подходит как нельзя лучше, ведь всем известно, что, несмотря на некоторую разницу в возрасте, эти два брата очень хорошо относились друг к другу. А уж если эти слова принца о гибели его горячо любимого брата подтвердят еще два служителя Святой церкви, то не должно остаться никаких сомнений в произошедшем. Вернее, сомнения, конечно, останутся, но, во всяком случае внешне, все будет выглядеть достаточно благопристойно и особо прицепиться будет не к чему... Наверное, это и было основным планом инквизиции.

– Хм...

– Думаю, отец Витор знает об этом плане, а иначе с чего ему пытаться в одиночку бежать к брату? Он явно хотел переговорить с ним, предупредить о возможной опасности, убедить вернуться домой, помириться с отцом, выкинуть из головы все плохое... Видишь ли, когда для разрешения проблем в королевской семье привлекают инквизицию, то понятно, что окончательное решение уже принято. Но, похоже, отец Витор все же на что-то надеялся, и потому так рвался переговорить с братом наедине, с глазу на глаз, хотел спасти непутевого братца. Естественно, при этом разговоре братьев Пес Веры наверняка не должен был присутствовать, и потому отец Витор решил пойти на риск, в одиночестве добраться до любимого братца, поговорить без свидетелей...

– Тут, по-моему, ты несколько увлеклась страшилками. И потом, через какое-то время Павлен разрешил отцу Витору отправиться на беседу с дорогим братцем, причем именно для разговора наедине.

– Верно, только вот после того неудачного побега господин инквизитор с отцом Витором несколько раз беседовали наедине, и о чем они говорили – этого мы не слышали. Правда, у меня создалось впечатление, что святой отец в чем-то старался убедить Пса Веры, и, кажется, это у него получилось – инквизитор все же разрешил отцу Витору пойти в ту пещеру едва ли не в одиночестве...

– Я все равно не совсем понимаю твои рассуждения...

– Коннел, я неплохо разбираюсь в лекарствах и медицинских средствах – просто в свое время жизнь заставила этому научиться. К тому же в прошлом моему торговому дому несколько раз давали заказы на приобретение и перевозку кое-каких снадобий и медикаментов. К чему я это говорю? В ту ночь, когда на нас напал чончон, я распотрошила дорожный мешок Павлена, разыскивая святую воду... Знаешь, что я там отыскала помимо всего прочего? Полный состав средств, необходимый для бальзамирования. Между прочим, все эти масла, смолы и тому подобное – все это весит немало, да и по объему занимает едва ли не половину дорожного мешка господина инквизитора, так что, сам понимаешь, подобный груз вряд ли потащишь с собой просто так, на всякий случай. В общем, когда я увидела этот наборчик, то все стало на свои места. В общем, когда позже я разговаривала с Гордвином, то не особо отходила от истины.

– Да уж... – покрутил головой Коннел. – Все эти расчеты и сложности явно не для меня.