Sub specie aeternitatis

Теория познания, которая представляется мне единственно возможной, истинной и для будущего плодотворной, видит в эмпирическом, пространно-вре- менном мире лишь условное и относительное, кажущееся, а не истинное бытие, лишь положенное нашим нуменальным существом. В «мире» этом, который ведает наука и который кажется позитивистам единственным, исчерпывающим, в «опыте» этом, который мы назовем вторичным и рационализированным, нельзя открыть состава бытия, нуменальной сущности его, ни в явлениях «физических», ни в явлениях «психических», ни в «теле», ни в «душе» [212]. Только в опыте первичном, не рационализированном, мистическом раскрывается нам истинное бытие, реально сущее, метафизический «дух» и метафизическая «плоть» мира, не только мистическая «душа» наша, но и мистическое наше «тело». Философско-критический мистицизм учит, что самое мистическое и есть самое реальное, действительное, наиболее воплощенное, хотя и не по законам рациональным, и оправдывает «опыт» Достоевского. А все эти позитивные «реалисты» прикованные к эмпирической действительности, живут в мире призрачном, мир нуменальных сущностей не воплощается для них ни в чем.

Чтоб из низости душою Мог подняться человек, С древней матерью землею Он вступил в союз навек13".

О союзе, слиянии «с древней матерью землею» говорят все великие религии, великие поэты прошлого, тоскуют по матери сырой земле, видят в соединении с ней величайший религиозный опыт. Этой «земли», нашей Праматери, божественной, нуменальной стихии земной позитивисты и рационалисты не знают, забыли о ней, она не вмещается, не воплощается в их рационально-ограниченном опыте, живут они на другой земле, одной из планет, определенного химического состава, образовавшейся из теологических пластов, и только ее, мертвую, высушенную, кажущуюся землю признают. «Земля», которую Мережковский хочет соединить с «небом», эта бездна внизу — нуменальная, метафизическая «земля», «плоть» трансцендентная. Спиритуализм исторического христианства есть верность небу, духу, но измена божественной земле, мистической плоти. Безрелигиозный позитивизм XIX века есть измена и мистическому «небу» и мистической «земле». Рационалистические позитивисты также далеки от бездны «плоти», как и от бездны «духа», они где-то в середине, на плоскости, лишенные мистической чувственности «земли» и тоски по «небу». Вся эта серединная рационалистическая культура бездушна и бесплотна, живет на поверхности физических и психических явлений, но не погружается в глубь нуме- нального «духа» и нуменальной «плоти». А только в этой глуби и ставится проблема Мережковского. Если спиритуализм исторического христианства умерщвлял «плоть» и тем посягал на первозданную, божественную стихию, уклонялся к буддизму, то материализм безрелигиозной эпохи умерщвлял «дух», не возвращаясь к глубине «плоти», и потому шел к окончательному небытию, к призрачному существованию на плоской поверхности. Реабилитируют «плоть», возвращают к «древней матери земле» не материалисты, знающие лишь феномен материи, а такие мистики, как Розанов, ведающие древние тайны «плоти» земной. Только для подлинных мистиков, ощутивших в себе древний хаос, земля полна великих таинств, только они могут разрыть в ее глубине клады, совершать земные мистерии, возвращающие нас к элевзийским таинствам и к празднествам Диониса.

Итак, «дух» и «плоть» для Мережковского и неомистиков, людей нового религиозного сознания, не есть нумен и феномен, душа, — психическое, и тело, — физическое, и уж, конечно, не есть доброе и злое. Мережковский иногда запутывается вследствие отсутствия у него философской критики, но в основе его миропонимания лежит глубочайшая идея нуменалъно- cmu14*, метафизической изначальности не только «духа», но и «плоти», не только «неба», но и «земли» и религиозной их равноценности. «Плоть» мира, чувственность, воплощенность в общественности и культуре земной, в любви полов, в оргийности, также ну- менальны, метафизически изначальны, божественно- мистичны, как и «дух», как и «небо». Это вполне соединимо с спиритуализмом или панпсихизмом в онтологии, которая учит, что бытие состоит из сложной, взаимодействующей иерархии конкретных духовных существ, одухотворенных монад, объединенных во вселенское единство Первичной Божественной Монадой, заключающей в себе абсолютную полноту бытия и путем эманации предвечно творящей множественность бытия. Можно спорить против качества старого традиционного термина спиритуализм, но такого рода онтологию должно будет принять и сверхисторическое, новое христианство.