Субару-3. Коронавирус (СИ)

   – Праздники-по дурацки все… Билеты в Питер взял, - и сдал. Никуда не поехал. Всё не так.

   – Мы вообще вдвоём с дочкой сидели. Не отмечали, считай. Позже уже собирались с девчонками.

   – Президента слушали? – улыбнулся.

   – Не-а. Мы Kуранты, и те, чуть ни пропустили…

   – Почему такое чувство, что ничего хорошего не будет,тоска какая–то.

   – У всех так сейчас. Погода. Не знаю, что это, но оно массовое.

   – Правда?

   Не слушала. Не хотелось . Тормоз в башке после таблеток,или скучно просто.

   – У бабушки приступ агрессии был, кидалась…

   Лиля слегка оживилась .

   – Когда? Не позавчера, случайно? В тот день у всех срывы были, у детей в школе даже многих…

   — Нет.

   Так и не расспросила подробнее, забыла. Как в трансе. Надо же : он говорит, а у неё – мимо ушей. Сидит рядом. Манера такая – прижаться к ней, но не трогать, ждать .

   – Ты все заметки свои пишешь.

   – Я могу вечно писать. Скажи – прекращу.

   Взяла за руку, – без всякого трепета; как собственной дочери бы температуру проверяла.

   – Ты все же теплее. Хотя руки холодные тоже, но не такие, как мои.

   – Чаю тебе поставить?

   – Да.

   Прошла за ним в подсобку, молча наблюдала , как он замачивает инструменты в лотке.

   – Согреть тебя? - перехватил её в кабинете. Запутался в шали, стащил, бросил на кресло.

   Не заводилась она сегодня. Хотелось просто грeться и обниматься. Неужели вот так всё и проходит постепенно? Если дома ей порой мерещится запах стоматологии, - действует, как наркотик. А здесь и сейчас – такого больше не происходит. Затем тело её вяло соглашается с происходящим. Затем уже отрывается на все сто, – и хорошо, что он не слушает её глупостей (мол, не надо больше, она всё равно слишком усталая), и не останавливается, продолжает.

   – Пошли туда, – шепотом. Ведёт её к дивану. - Ложись…

   И сам ложится рядом, просто гладит её (удивительно, как они помещаются вдвоём, диван ведь узкий). Погружается в неё целиком, как в теплую морскую пучину, мгновенно вызывая бурю, с цунами выше крыши пятиэтажки, громче полицейских сирен, и затихающую далеко не сразу…

   – Kакой хороший халатик! Он нас спас, - слышит она, уже почти одевшись, медленно двигаясь к туалету.

   «Я не верю в твои росскази про покрывало. Я видела его, скомканным в пакете, в шкафу переодевалки. Конечно, я не должна заглядывать туда, – чувствую себя женой из «Синей бороды», - но должна же я сделать себе больно, проверив, что там лежит. Kроме одежды, кошелька, кредитных карт и паспорта, - всё это мной изучено давно, – неинтересно. Kстати, не задать ли вoпрос: пoчему в последнее время его верхняя одежда напоминает куртку бомжа, - или не стоит? Опять три варианта: нет денег, обносился, махнул на себя рукой; или – так случайно получается : приезжает сюда с каких–то, дае небольших ремонтных работ (возможно, потому что в этот раз не заклинает субаpку по дороге : «Только не развались!» Хотя опять-таки не значит ничего, может, – просто надоело повторять одно и то же.) Или – нарочно, на случай встречи с человеком из налоговой,или ещё для чего-то, o чём она и не догадывается…

   Она, мысленно наступив себе на горло, заглядывает в пакеты. Иногда видит в них закрытые спиртные напитки. Кружку. Календарь с красивыми машинами. Кофе. Ему дарят,или он приготовил для кого–то? Подарки мужсие, хотя бы. Но, как знать, – от такого календаря она, например, не отказалась бы. Пакет с покрывалом Лиля слегка шевельнула, - как змеи коснулась, - и он, с противным шуршанием, наполовину вывалился из шкафа. (Не слышно ли? Вроде, он там занят пациенткой). Заметит. Ну и пусть: вид у пакета такой, словно выпал сам. По-че-му? – надо делать тайну из покрывала? На нем лежала другая? – единственное, что полагалось бы от нeё скрывать). Но, логика подсказывала , что вряд ли мужик сделал трагедию. Это eй подобные вещи отвратительны, а он рассудил бы : какая разница , если сам использовал вещь и с той, и с другой? Значит, причина в другом. Испортил, вытер им машинное масло? Но зачем тогда скрывать?»

   – У меня опять ушко заложило.

   – Так ты кричала…

   – лупости это. Перепады давления.

   – Ты… растрепанная… и глаза размазались.

   – Так свет-то включи. Сам вырубил всё, оставил полумрак у зеркала.

   – А, конечно…

   – Как же это?! Косметика исчезла полностью?! – возмутилась Лиля, стерев влажной салфеткой отпечатки нижних ресниц под глазами, – всё, что осталось на ней.

   – Ты плакала…

   – Я не плакала! – правда, не плакала. Вроде бы. «Значит, он замечал,и помнит, когда в самом деле были слёзы. Если он считает, что слёзы могли пролиться и сегодня, - значит, знает о её чувствах всё…

   (Что интересно, - раньше всегда часть косметики оставалась, хоть та не была влагостойкой, - Лиля не терпела её, как и любой искусственный перманент. Только совсем легко,и только самой дополнить себя, - так, как сама себя видишь, ощущаешь. Какой мастер способен на это? Разве что мастер, видящий твою сущность. )

    сегодня, похоже, просто, сам того не заметив, Максим так сильно и долго прижимал её к себе, к лицу, к груди. Помада, по идее, должна была остаться ещё на его форме, пока он был одет… Всё, кроме незначительных следов на щеках, видимо, осталось на нём.