Суббота, воскресенье

Создавалась полная иллюзия бытия: начальник ОТК сорок шестого цеха занят изучением важных бумаг. И никто даже приблизиться не мог к постижению хоть малой доли всей глубины погружения Сидящего в себя!

За долгие годы у Сидящего выработалась на редкость основательная поза для сидения. Расставленные локти упирались в столешницу, придавая устойчивость корпусу, голова держалась в полунаклоне, но на грудь не свешивалась, глаза оставались открытыми, но остекленевшими, ибо обращены были внутрь.

Выйдя на заслуженную пенсию, Сидящий стал проводить бульшую часть года на даче. Но там супруга сильно докучала ему, не давая возможности нормально сидеть.

Время от времени он наезжал в город, якобы для того, чтобы помыться. Однако процедуру эту осуществлять удавалось далеко не всегда, потому что Сидящий садился и сидел суток двое, после чего, ожесточив нутро, вновь возвращался на ненавистные огороды.

«Но, – возразит вдумчивый и внимательный читатель, – для полноты приближения к ушедшей реальности Сидящему должно не хватать наличия техдокументации». Раскрою секрет: она у него была!

Перед собой Сидящий постоянно выкладывал одну и ту же пачку затрепанных «синек» с надписью в угловом штампе «Изделие БК – 188/Р. Сборочный чертеж», спертую незадолго до окончательного выхода с родного предприятия. И теперь, благодаря этой, казалось бы бессмысленной и к тому же отчасти небезопасной акции, душа его во время сидения пребывала в полной гармонии.

Остается лишь добавить, что собутыльничества как явления Сидящий не терпел, а закуску использовал крайне слабую, как и положено в служебно-полевых условиях.

Мартыныч, прибытия Сидящего не ожидавший, робко приблизился к нему. Тот поднял на брата натруженный наблюдением бездны взгляд и ровным голосом сказал:

– Не суетись, мореман! Сгоняй еще за парой.

И Мартыныч отправился за водкой.

...А в ночь с субботы на воскресенье ему вновь приснился Рэнди Вест. Был он в строгом черном фраке, цилиндре и при перчатках, а под руки держал двух давешних барышень, одетых в платья с фижмами и чепцы.

Мартыныч поклонился и с чувством сказал:

– Доброго здоровьичка, Рэндольф Иваныч! Погодка-то нынче...

А тот покосился на потертый сюртучок Мартыныча и укоризненно покачал головой:

– Экий ты, братец, однако... Племянницы мои погостить приехали к дядюшке из Унечи Брянской губернии, я их представить тебе хотел, а ты эдак оконфузился. Стыдно!

Несмотря на полученный выговор, проснулся Мартыныч в прекрасном расположении духа и, съев яичницу, направился в парк. Гулял, смотрел на солнышко, не замечая «голосистых», удовлетворенно припоминал, что за ночь Сидящий ударно проработал почти всю документацию, и приговаривал: «Что за день! Никаких отрицательных эмоций...»

© 2007, Институт соитологии