Суббота Воскресенского

– Прошу прощения, если помешала, – сказала гостья как ни в чем не бывало.

– Здравствуйте, – произнесла Полина негромко.

Кто эта женщина? Что ей здесь надо? И почему она так легко зашла в эту квартиру?

Полина перевела взгляд на Олега.

– Знакомьтесь, – проговорил он. – Это Полина. А это – Надежда. Моя бывшая жена.

Жена? Бывшая жена? У которой есть ключ от квартиры?!

Полина почувствовала, что ее от этой новости повело и голова закружилась. Пришлось ухватиться за спинку кресла, чтобы не упасть.

Конечно, она знала, что Олег был женат. Он сказал ей об этом в один из вечеров, когда речь зашла о личной жизни обоих. Сказал скупо, в общих чертах. Полина тоже была замужем.

Только вот у Андрея не было ключей от ее квартиры.

При мысли о том, что эта женщина могла войти в дом в любой момент и застать их с Олегом в спальне, стало дурно. К горлу подкатила тошнота.

Господи… И она еще собиралась о чем-то поговорить… ужас какой… У женщин, с которыми все закончено, не остаются ключи от квартиры.

А тошнота не исчезала, так и плескалась у горла. Не хватало еще тут…

– Простите, – сказала Полина, борясь с приступом, и, обойдя Надежду, вышла из комнаты, а потом почти бегом направилась в ванную, включила холодную воду и стала пить прямо из-под крана.

И плевать, что в Москве из-под крана пить нельзя. Лишь бы отпустило.

Унижение и стыд – вот что она чувствовала.

Воображение упрямо продолжало рисовать картину, в которой они с Олегом лежат голые на кровати, а в комнату заходит жена. Пусть бывшая. Но с ключами.

Холодная вода освежала.

Тошнота медленно отступала, только легче от этого не становилось.

Надежда была гораздо моложе Олега. Красивая, ухоженная. Зачем в таком случае он связался с Полиной? Захотел разнообразия?

Да, унижение и стыд. Больше ничего. Остальные чувства придут потом.

Открыв наконец дверь ванной, Полина столкнулась в коридоре с Олегом.

– Ты все неправильно поняла.

– Конечно. Ты мне потом объяснишь, а сейчас мне надо домой, – она очень старалась держать себя в руках.

– Полина, – Олег взял ее за локоть.

Голос его звучал тихо и спокойно, так говорят с больными и капризными детьми.

– Мне надо домой, – повторила Полина. – Сейчас все равно поговорить не получится.

Он ответил не сразу, что-то высматривал на ее лице, а потом опустил руку и сделал шаг в сторону, пропуская:

– Хорошо.

Полина хотела как можно скорее покинуть этот дом, но руки совершенно не слушались. Там, за стеной, находилась эта женщина – бывшая жена, которая так легко сегодня вошла в его квартиру.

Олег безмолвно стоял рядом и наблюдал за ее неловкими движениями. Надев сапоги, шубу, накинув шелковый платок и взяв сумку, Полина обернулась к нему – попрощаться.

И сделала это безмолвно – глазами. Он было потянулся, но она выставила руку вперед, а потом открыла дверь и вышла.

5

– Надо же, какая пугливая, – сказала Надин, когда Шевцов вернулся в комнату.

– Ты же сказала, что потеряла ключи, – произнес он холодно.

– А потом нашла, – она мило улыбнулась, устроившись на диване и закинув ногу на ногу.

– Раз нашла, придется вернуть.

– Какой ты суровый.

Раньше, когда Надин вела себя так игриво, Шевцов не мог долго сердиться. Но это было давно. И это была любовь. Потом, когда любовь исчезла, игривость испарилась вместе с ней. После развода Надин даже вернула себе девичью фамилию. А когда позже отношения наладились – два историка всегда где-нибудь пересекутся, – они стали напоминать точечное сотрудничество.

На замечание бывшей жены Шевцов ничего не ответил – отвернулся.

Полина ушла – резко и внезапно. Ей надо дать время успокоиться, и тогда он все объяснит. Она поверит, она умная женщина.

– Я все испортила, да? – голос Надин стал серьезным. – Ну, прости.

Шевцов снова не ответил.

– У тебя с ней серьезно?

– Зачем ты пришла?

– Вообще, я принесла тебе подарок. Письма.

– Письма? – он повернулся и непонимающе посмотрел на бывшую жену.

– Да, письма. Я недавно купила буфет, и там оказались старые бумаги. Моя сотрудница их обнаружила и сказала, что они тебя очень заинтересовали. – Он продолжал непонимающе смотреть, пришлось продолжить: – Ариадна, рыжая девушка, помнишь такую?

– Ариадна? Помню, конечно… Так это ты хозяйка?

– Ну наконец-то, с возрастом ты стал медленно соображать, Шевцов.

Дело не в возрасте. Ушла Полина. Она весь вечер была сама не своя, хотела о чем-то поговорить, о чем-то очень для нее важном, и ушла расстроенная. Честно говоря, Олегу сейчас было совсем не до писем.

– Ты принесла письма? – спросил он.

– Да, – Надин улыбнулась и тряхнула темными волосами. – Я решила быть причастной к разгадке тайны. Тем более что это почти мое время.

Надин специализировалась на рубеже XIX–XX веков – период Первой мировой и Серебряного века.

– Ты знаешь, я сейчас как раз хочу открыть кафе в духе старой Вены.

«У нее получится, – подумал Шевцов. – Атмосферу создаст какую надо. Не зря кандидатскую защищала».

– Почему ты мне не позвонила заранее? – спросил он. – Не договорилась о встрече? Ты не подумала, что у меня может быть своя жизнь?

Голос его звучал резко, и Олег не хотел сглаживать интонацию.