Суббота Воскресенского

– Мы с папой как-то ездили, но я уже почти ничего не помню. У него было много дел, и прогуляться тогда не удалось. Помню, мы с ним добрались до Дворцовой, потом нас долго водили по Эрмитажу, потом еще где-то были…

– По Питеру надо гулять. Просто гулять. А мы уже пришли.

Оказалось, что выставочный зал располагается на первом этаже старого особняка. «История в вещах. Частное собрание», – прочитала Лиза на афише при входе.

Они вошли внутрь… И все. Лиза пропала. Старинные костюмы на манекенах, фрагменты интерьеров – антикварный шкаф, на стене черно-белые фотографии в серебряных рамках, в центре круглый стол под ажурной скатертью, на нем тронутый временем чайный сервиз, тяжелые подсвечники и разноцветные тома на этажерке рядом… Кажется, вот-вот сюда войдет дама в широкополой шляпе и, шурша длинной шелковой юбкой, сядет на обитый атласом диван. А в углу около раскидистого фикуса – настоящий граммофон.

– Был он ревнивым, тревожным и нежным…[43] – неожиданно для себя вдруг процитировала Лиза, поддавшись очарованию старины.

– Точно, – улыбнулась Надин. – Это оттуда, из того времени.

Лиза вздрогнула и словно вернулась из прошлого в настоящее. Залов было немного, всего три.

– У меня не настолько обширная коллекция, чтобы брать большую площадь, – сказала Надин, пока они изучали экспозицию. – И здесь надо кое-что поменять. Я не хочу академической скучности.

Вскоре к ним присоединилась куратор выставки – очень приятная женщина с причудливо завязанным платком у горла и коротко стриженными светлыми волосами. Женщину звали Елена.

Пока Лиза застряла у витрины с предметами женского туалета – резным гребнем, ручным зеркалом, веером и длинными тонкими перчатками, – Надин говорила Елене:

– Нам интерактив нужно не в отдельном углу сделать, а что бы он был у каждой тематической экспозиции. Например, вот здесь одежда, значит, сюда надо перенести веера, шляпы, пенсне, чтобы дети могли все потрогать, померить, сфотографироваться.

К выставке были закуплены различные интересные предметы из театрального реквизита, и Лиза сама хотела попробовать надеть пенсне. Неужели оно и правда держится на носу? И веер раскрыть.

– Я могу это взять в руки? – спросила она, когда служащий перенес предметы реквизита ближе к манекенам.

– Конечно, именно для этого все сюда и доставили, – ответила Надин.

В результате Лиза надела широкополую шляпу, но не смогла найти место, где бы полюбоваться на себя.

– Здесь необходимо зеркало, – тут же отреагировала Надин, а Елена сразу сделала соответствующую пометку в блокноте.

Лиза же щелкнула селфи. Потом она упражнялась с веером, а после все же надела пенсне с простыми стеклами. Как ни странно, пенсне удержалось. Затем Лиза примерила мужской котелок.

В другом зале можно было сесть за стол и попробовать что-то написать перьевой ручкой, макая ее периодически в чернильницу, а в самом конце экспозиции в углу был устроен уголок для фотографий. С одной стороны стояла фанерная пара – барышня и кавалер с отверстиями вместо лиц. С другой тоже фанерная пара – уличный разносчик пирожков и курсистка в строгом платье.

На выставке исторические ценности, которые нельзя трогать, соседствовали с теми вещами, которые трогать можно, и это было очень круто придумано.

Надин осматривала все тщательно, давала указания, куда передвинуть стол для письма, и говорила, что нужно по-быстрому сделать где-то дешевые копии старинных открыток, потому что писать перьевой ручкой на тетрадной бумаге не слишком интересно.

Потом выяснилось, что сувенирную продукцию к выставке (закладки, ручки, блокноты и специально изданный буклет) еще не привезли. Обещают завтра.

Лиза слушала это и удивлялась, как Надин все держит в голове, знает, организовывает, моментально принимает решения. Совсем как папа.

А потом Лиза заглянула в занавешенный темный угол последнего зала и замерла. Там был экран. И на экране танцевала балерина. Анна Павлова. Сейчас этот танец казался очень простым и незамысловатым, но он все равно завораживал. А потом запись балета сменилась на короткое видео с Шаляпиным.

– Надень наушники, – услышала Лиза голос рядом с собой.

Она и не заметила, как сюда вошла Надин.

– Что?

– Видишь наушники в стене? Надень.

У противоположной стены на маленьких полочках лежали три пары наушников. «Шаляпин», «Ахматова», «Плевицкая».

Лиза по очереди переслушала все. Шаляпин пел что-то оперное на итальянском, Ахматова читала… Маяковского, а Плевицкая оказалась исполнительницей романсов.

Лиза, которая никогда всем этим не интересовалась, более того, ей подобная старина казалась скучной и пыльной, вдруг почувствовала, что совершила какое-то свое маленькое открытие. Оказывается, это очень интересно, если вещи не убраны за стекло и за тобой по пятам не ходит строгая смотрительница с указкой.

– Можно я здесь сниму видео? – спросила она Надин.

– Конечно, и фотографии, и видео, не торопись. У меня все равно пока здесь дела. Я должна познакомиться с экскурсоводами.

2