Субботним вечером в кругу друзей

— Может быть, вы поспешили с приказом? — сказала она. — Дело в том, что я совсем не знаю библиотечного дела…

— Ничего страшного, — махнул рукой Олег Павлович. — Лучше у меня никого нет. Научитесь. Сходите в городскую библиотеку… А когда поднаберетесь опыта — мы вам еще полставки выкроим… — Он снова вызвал девчушку-секретаря и велел ей проводить Галю в библиотеку…

— Не забудьте, ровно в четыре я жду вас! — крикнул он вдогонку вновь назначенному библиотекарю.

Однако еще до конца рабочего дня Олег Павлович сам пожаловал в библиотеку. Проходил мимо, решил проведать, «как вы тут», сказал он, щуря смеющиеся глаза.

— Пока я ничего не могу вам сказать, Олег Павлович, — по-деловому серьезно сказала Галя, давая тем самым понять главному врачу, что не принимает ни его слишком уж дружеского тона, ни его подчеркнутого внимания.

Олег Павлович кивнул: «Да, да, я понимаю» — и ушел.

Санаторная библиотека занимала часть цокольного этажа, обращенного к морю. Из больших окон, застекленных цельным стеклом, открывался вид на синий залив, длинную кипарисовую аллею.

В трех больших комнатах стояли стеллажи с книгами. В читальном зале находился стенд новинок, стенд для журналов, несколько старых книжных шкафов и круглые столы с газетами и журналами. Здесь же в зале стояли огромные кадки с фикусами и пальмами.

И все равно оставалось еще много свободного места — здесь было светло, просторно, уютно, легко дышалось. Олег Павлович ушел, а Галя, просматривая формуляры, все улыбалась, сама не ведая чему.

В четыре она зашла в кабинет Олега Павловича. Он озабоченно говорил по телефону, но, увидев Галю, просиял и поспешил закончить разговор.

— Всё дела, заботы, — проговорил он, пытливо-ласково вглядываясь в ее лицо, — и пообедать некогда. У меня предложение — здесь поблизости, километрах в двадцати, открылся уютный ресторанчик. Я хочу пригласить вас… Будем считать, что администрация санатория дает прием в честь нового сотрудника.

— Ну, знаете, — смущенно сказала Галя. — Вы так все обставили, что и отказаться нельзя.

Машину уверенно вел сам Олег Павлович. Он был в светлых брюках и ослепительно белой рубахе, которая очень шла к его загорелому лицу. «Волга» легко брала крутые подъемы, быстро и смело скользила по змейке шоссе мимо садов, парков, домов отдыха… Галя молчала, она была в затруднении — просто не знала, как держать себя, о чем говорить с этим молодым, уверенным в себе мужчиной, который к тому же по странной игре случая стал ее начальником. Минут пять ехали молча — потом Олег Павлович стал увлеченно рассказывать о санатории, о здравницах, мимо которых проносилась их светло-серая «Волга».

Ресторанчик, куда они приехали, находился в глубине приморского парка. В нем было два уютных небольших зала и открытая веранда. По выбору Гали расположились на веранде — благо никого, кроме них, там больше не было.

Олег Павлович положил ладонь на атласную белую карту-меню и, лукаво прищурившись, спросил:

— Что закажем?

Галя, поклявшись себе, что эта частная встреча с главным врачом будет первой и последней, решила покориться судьбе и, ни о чем не думая, просто отдохнуть, развлечься. В ответ она точно так же, как он, прищурилась и, скорчив смешливую гримаску, сказала:

— Маслины, помидоры, цыплята табака, кофе… Все!

Олег Павлович, казалось, ушам своим не поверил — он смотрел на Галю, как молоденький солдат на любимого военачальника, отдающего приказ о наступлении.

— Браво! — захлопал в ладоши Олег Павлович.

Официант, принявший, очевидно, хлопки за вызов, тотчас явился на веранду с карандашиком и записной книжкой в руках: «Слушаю вас…»

Олег Павлович сделал заказ, подошел к музыкальному автомату, опустил в щель монету, нажал клавишу, зазвучала мелодия.

— Угадайте, кто автор? — Он весь был в движении, весь искрился весельем и мальчишеским задором.

— Кажется, это из балета Сен-Санса…

— А вот и нет — Прокофьев…

Официант быстро и незаметно накрыл стол, принес вино и еду. Олег Павлович наполнил бокалы:

— За принцессу моих грез, — душевно сказал он, не отрывая жадного, пристального взгляда от лица Гали.

— Тост не принимается, слишком вычурный, — сказала Галя. — Придумайте что-нибудь попроще.

— Нет, правда, это от всего сердца. Но если хотите, — Олег Павлович все так же пристально смотрел в ее глаза, словно пытался через зрачки проникнуть ей в самую душу, — за ваши глаза! За вашу чудесную улыбку.

— Если вы будете продолжать в таком духе, — сказала Галя, — то уже завтра утром мне придется подать заявление об уходе.

— О господи! — шутливо испугался Олег Павлович. — Я совсем забыл о том, что вы работаете под моим началом… А какое отношение имеет наша работа к этому столу?

— А по-вашему, не имеет?

— По-моему, не имеет, — твердо сказал Олег Павлович.

— Хотела бы я, чтобы вы сейчас оказались на моем, а я на вашем месте. Давайте условимся: мы не будем выходить за рамки чисто дружеских отношений, — сказала Галя.