Субботним вечером в кругу друзей

— Добрый вечер, простите, пожалуйста, я побеспокоил вас. Не могли бы вы… Ах, извините, — это в сторону шкафа, который он задел плечом, — у меня досадная маленькая неприятность… Я живу в номере рядом с вами… Извините, я пройду немного вперед…

— Садитесь, — приветливо сказал я, — и чувствуйте себя как дома…

— Огромное спасибо. Вы очень любезны. Я это сразу понял. Извините… — Он отвесил полупоклон в сторону стула, который задел ногой, — милая, очаровательная, интеллигентная рассеянность.

Бедный юноша! Оказывается, он ужинал со своей дамой внизу, в ресторане, но забыл бумажник в номере, а ключ куда-то делся. Ему так неловко перед своей очаровательной спутницей.

— Вы живете в номере слева от меня? — полюбопытствовал я.

— Да, — тотчас же уверенно ответил он. — Слева. То есть нет, справа. Минутку, — он повернулся к двери, — да-да, так и есть. Фу, совсем запутался. Вы безусловно правы… Кажется, действительно слева.

— Значит, вы мой сосед, — уточнил я, усмехнувшись.

— Да! — обрадованно подтвердил он. — Ваш сосед.

Слева от меня жили две пожилые дамы из Вильнюса и не собирались пока уезжать. Молодой посетитель преданно смотрел мне в глаза:

— Мне очень неловко… Вы сами понимаете… Тысячу раз извините… Не могли бы вы занять мне тридцать рублей? Всего на пару часов… Буду очень благодарен.

Он просто излучал порядочность и весь так и светился честностью и благородством. Отказать такому человеку было бы просто кощунством. Но я все еще мешкал. У меня из головы не выходил этот ребус с пожилыми дамами из Вильнюса. «Что за странные порядки в этой гостинице, — думал я, — селить в один номер двух пожилых дам и такого славного молодого мужчину?» Заметив мое смущение, он решительно сорвал с руки часы и широким театральным жестом протянул мне:

— Если вы сомневаетесь, ради бога, возьмите как залог.

В его голосе прозвучали нотки протеста и грустного сожаления — дескать, что поделаешь, люди стали так недоверчивы. Он взывал к моей порядочности, и я, повинуясь ей, должен был бы со словами «Что?! Что вы?! Не надо! Я и так верю!» немедленно потребовать, чтобы он надел свои часы, и теперь уже сам просить его принять от меня деньги.

Увы, вместо этого я взял часы и принялся их рассматривать: модные, иностранной марки. Затем я отложил часы в сторону, подальше от него, на другой конец стола. Незнакомец оторопело смотрел на меня. Он явно не ждал этого.

— Ну что ж, — дружелюбно сказал я, — с удовольствием выручу вас. Каждый из нас может попасть в беду. И наш святой долг помогать друг другу в трудную минуту. Верно?

— Да-да, совершенно верно, вы абсолютно правы, — поспешно, но, как я заметил, обеспокоенно подтвердил мой гость.

— Прекрасно, — улыбнулся я, еще дальше отодвигая часы, — а теперь, пожалуй, самый раз представиться… Мне очень интересно познакомиться с вами…

Я не лукавил. Я почему-то вспомнил еще одного замечательного молодого человека. Тот однажды разжалобил моего знакомого на 25 рублей очень трогательной историей о сиротке, которую он сам, без посторонней помощи, воспитывает. Как потом выяснилось, этой «бедной сиротке» было 22 года…

— Меня зовут Юрий Николаевич! — представился гость.

Часы его по-прежнему лежали в сторонке, на другом конце стола. Я снова еще дальше отодвинул их.

— А не могли бы вы сказать мне, откуда вы, где работаете? — все так же приязненно спросил я, думая: «Ну вот, сейчас я его и выведу на чистую воду…» — Поверьте, это обычное любопытство…

Как быстро меняется выражение человеческого лица, какую разнообразную гамму чувств оно может выразить за самый короткий отрезок времени!

— Наверное, я зря побеспокоил вас, — заскучавшим голосом проговорил Юрий Николаевич. — Он поднялся с места и весь как-то заторопился. Несколько раз с нетерпением бросил взгляд на свои часы. — Извините, мне пора. Я тоже очень рад познакомиться с вами.

— Пожалуйста, возьмите, — дружески кивнул я.

Он вздохнул, оживился, вскинул голову и поспешно потянулся за своими часами.

— А я считаю, — отступая, бодро изрек Юрий Николаевич, — надо больше верить людям. Ведь это не только красиво и приятно, но и благородно — верить другим. Не правда ли? — Он надевал часы и спиной пятился к двери. Это снова был галантный, вежливый, излучающий обаяние молодой человек… — Извините за беспокойство. Простите, пожалуйста.

И уже в самых дверях он вдруг с отчаянной и гордой решимостью проговорил:

— Я из Минска, если хотите знать. Мой телефон два шестьдесят четыре ноль… емь… цать… И вообще я не какой-нибудь там… К сожалению, вы не знаете, с кем имеете дело. Мой дядя военный прокурор, а я сам, между прочим, приехал сюда на международный симпозиум… До свиданья! — выпалил он и с этими словами захлопнул дверь и исчез. Как будто его никогда и не было.

«Дядя прокурор, международный симпозиум, — недоверчиво думал я. — Ну и что из того? Я сам капитан запаса… А тетя у меня врач-педиатр. Нет уж, меня на мякине не проведешь. Я не такой уж лопух, чтобы меня мог надуть первый попавшийся пройдоха».