Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Миссия Субэдэя в Закавказье заканчивалась, все шло по плану, на следующий год они с Джэбэ должны были оказаться по другую сторону Кавказских гор. Там их ждала либо гибель, либо слава. Они были готовы и к тому, и к другому.

Глава третья. Через Кавказ, половецкие степи и Крым

Наведя «порядок» в Закавказье и осознав, что у них практически не осталось в этом регионе достойного соперника, «монголы смогли спокойно провести зиму на богатых пастбищах Аррана и тщательно спланировать и рассчитать свой поход на север» [6, с. 329]. В начале 1222 года Субэдэй и Джэбэ выступили к Дербенту, где в феврале — марте завязали переговоры с ширваншахом, владетелем ширванского ущелья, о том, чтобы он пропустил их в Северо-Кавказские степи. Монгольские полководцы не хотели штурмовать неприступные стены Дербента и терять своих воинов, но, завязав дипломатическую игру, заполучили от шаха несколько знатных переговорщиков, которых тут же взяли в заложники. Выглядело все это примерно так. Когда важные ширванские беки-старейшины прибыли в лагерь Субэдэя и Джэбэ, спесь с них слетела моментально после того, как Джэбэ «зарубил одного гордого бека на глазах остальных и потребовал: „Дайте надежных проводников, чтобы наше войско могло пройти через горы. Тогда вам будет пощада. Если же проводники окажутся недобросовестными, то всех вас ждет такой же конец“» [37, с. 275]. Куда деваться? Старейшины указали путь и были впоследствии помилованы и отпущены домой.

Сам по себе переход монгольских корпусов сквозь Кавказ, крайне мало освещенный источниками, является событием уникальным как с военной точки зрения, так и с политической.

Этот переход был судьбоносным для всей Европы. Не сумей тумены Субэдэя и Джэбэ выйти на северные отроги Кавказа весной 1222 года, то, возможно, и сама монгольская экспансия в западном направлении застопорилась бы на рубеже рек Волги и Урала. Тем временем Субэдэй и его войска, как пишет китайский хронист, «окольными путями дошли до Тэ[мур-]ка-халгэ [62], пробивали камень, открывая дорогу» [12, с. 228], здесь наверняка пригодились пленные, взятые в Шемахе и используемые в той ситуации в качестве прокладчиков горных троп и носильщиков. Монголы, продвигаясь «через Дарьяльское ущелье (современная Военно-Грузинская дорога)… вышли в верховья Кубани в тыл половцам» [34, с. 113]. Точнее, «вышли там, где [монголов] не ожидали» [12, с. 228]. И как в этой связи не сделать отступления? Всем известны знаменитые переходы Ганнибала в древности и Суворова в новое время через Альпы. Этим полководцам поют дифирамбы, что, кстати, уместно. Но все забыли о броске Субэдэя через Кавказ, когда он и Джэбэ, преодолев все трудности весеннего лавиноопасного периода, появились и нанесли внезапный для их новых противников удар, свалившись на него, как снег на голову.

Однако, выйдя на оперативный простор, монголы столкнулись с ожесточенным сопротивлением племен, населяющих предгорья и равнины северного Кавказа. В первую очередь это был союз лезгинов, черкесов, аланов [63]и старых противников Субэдэя, с которыми он сталкивался на Уюре в 1216 году — кипчаков — и которые здесь, в восточно-европейских степях, и на Руси именовались половцами или куманами. Союз между половцами, аланами и горскими племенами против захватчиков основывался на сведениях, которые они получили из Закавказья. Им было известно о методах действия монгольских орд в покоряемых землях. Поэтому отпор, данный в первых боях альянсом племен, населявших северный Кавказ, вызвал у Субэдэя массу раздумий. Он не знал крылатой фразы, брошенной одним из римских военачальников, — «Рубикон перейден», но он-то знал, что «Кавказ перейден». А что такое Рубикон, через который, Юлий Цезарь переправился вброд, против Кавказа? Пути назад у Субэдэя и Джэбэ не было, за их спиной стояли заснеженные горные хребты, да и повеление Чингисхана и собственная просьба Субэдэя разрешить ему покарать кипчаков не давали ему возможности повернуть назад. Только вперед! Но монголы, «зажатые между превосходящими силами половцев» [29, с. 212], их союзников «и ледниками Кавказа, долго пребывали в отчаянном положении» [29, с. 212]. «И тогда Субэдэй применил свои выдающиеся дипломатические способности» [6, с. 329], он умудрился рассорить половцев с аланами.